Меня сковывает цепенящим ужасом. На вечеринку? Туда, где народу столько, что не протолкнуться?

— Я не хотел идти. Не с кем, — договаривает Никита. — Но если ты…

— Она придет, — не дослушав, отвечает Самир, игнорируя мой возмущенный взгляд.

Придушу! Как только приедем домой, уволю к чертям!

Никита окончательно оттаивает. Да и мне легчает, когда перевариваю инфу, что он не хотел идти, потому что не с кем. Значит, у него никого нет. Только я…

— Вот все офигеют, — улыбается он, сверкнув глазами.

— Да я и сама, — бормочу, — офигела.

Самир касается меня своим взглядом, будто делая милость. Негласно заявляет, что его решение не подлежит обсуждению. Оно принято взвешенно.

Никита оставляет на столе деньги, встает и взваливает рюкзак на плечо.

— Я напишу тебе, — говорит мне. — Кстати, — добавляет перед уходом, — я тоже был рад тебя встретить.

Я изнываю от тоски по его объятиям и поцелуям, по его смеху и шуткам. Какая же я была дура, что не ценила эти мгновения! Относилась к Никите, как к чему-то временному. Он действительно был серьезен в своих намерениях, а я даже не пыталась поговорить о нем с отцом. Провожаю его взглядом до двери, наблюдаю, как он надевает куртку и выходит, и смотрю на Самира, опроставшего свои тарелки.

— Надеюсь, ты сыт? — вызывающе морщусь.

— Да ну что вы, Элла Валентиновна. Я только начал утолять свой голод.

— Попросить принести тебе запеченного барашка?

— Не о том я голоде, Элла Валентиновна. — Самир поднимается из-за стола и вытаскивает из бумажника несколько купюр. — Как вам кофе?

— Чудесный. Теперь этой мой любимый ресторан. — Беру сумку и тоже встаю. — Знаешь, что я сделаю, как только мы вернемся домой? Позвоню отцу и потребую уволить тебя. Потому что ты не телохранитель. Ты — дилетант! Бездарный, жалкий, самоуверенный чурбан! Неквалифицированный, грубый, самонадеянный павлин!

Он улыбается уголком губ, получая наслаждение от каждого моего слова. Будто я не плюю ему в лицо, а комплиментами одариваю. Не спорит, не закрывает мне рот, позволяет выговориться. Потом резко приближается ко мне, заглядывает в лицо и отвечает:

— Нет, Элла Валентиновна. Я гораздо хуже.

6. Глава 5

Я вылетаю из ресторана, едва не сбив на своем пути входящую парочку. Протиснувшись между ними, плюя на обвинения, дергаю за ручку машины. Дверь заблокирована, а ползущий позади обожравшийся телохранитель не спешит открывать ее. Яростно зарычав, ударяю сумкой по капоту и слышу в спину голос возмущенной женщины:

— Ненормальная! Ну и молодежь пошла.

— Идем, милая. Не обращай внимания, — успокаивает ее приятель. Наверняка любовничек.

Оборачиваюсь и пальцем тычу в грудь Самира:

— Ты — никто, понял? Ты просто убогий подчиненный. Ты не имеешь никакого права принимать за меня решения, вмешиваться в мою личную жизнь. Никита — не игрушка. Я не могу насмехаться над его чувствами. Пойдя с ним на вечеринку, я подарю ему надежду. А потом снова разнесу все на осколки. Я добью его… Но тебе чхать. — Всплескиваю руками, глотая ком в горле. — Ты — машина. Тебе дали установку, ты действуешь. Но нельзя же быть такой бездушной сволочью! Хоть что-то человеческое в тебе есть?

Он молча жмет на кнопку брелока. На лице ни единой эмоции, кроме насмешливого холода.

— Да кто ты, черт возьми, такой?! — Обеими руками толкаю его в грудь, но он и с места не сдвигается. Наоборот — я спиной откидываюсь на машину. — Сначала говоришь загадками, потом строишь из себя крутого. Шутишь, везешь меня в ресторан. Помогаешь бороться с паникой и тут же толкаешь на край бездны.