Вцепившись в широкие плечи Виктора, со стоном встретила касание своих ягодиц мужскими руками, которые с лёгкостью подняли меня под попу, умело насаживая на вздыбленный член, готовый взорваться от наслаждения хоть сейчас. Обхватив талию Зарецкого ногами, помогала совершать поступательные яростные движения мужских бёдер, со всхлипами встречая удары до боли желаемых соприкосновений, не обращая внимания на бьющие в лицо струи воды.

Когда я почувствовала приближение лавины наслаждения, запричитала, как сумасшедшая, в очередной раз признаваясь в любви. Толчки стали ещё более жёсткими и быстрыми. Большой размер мужского достоинства причинял физическое неудобство. Казалось, я чувствую свой предел, ту стенку, постоянный упор в которую помещал меня на грань между болью и наслаждением.

– Моя принцесса… сегодня ты принадлежишь только мне!

Я не воспринимала ничего из того, что бормотал Зарецкий, рыча, как настоящий зверь.

Перед глазами плясали блики подсветки ванной комнаты. Мне было так хорошо, что, казалось – умру – не замечу!

– Давай же, маленькая стерва, кончи для меня!

– О, Господи…

Взрыв, долгожданный и самый что ни на есть реальный, накрыл меня с головой, выхватывая из груди душу, позволяя ей воспарить в экстазе на те самые пресловутые облака.

Совершив ещё пару фрикций, Витя быстро вышел из меня и кончил на бедро.

– Ты – больной… – с улыбкой прошептала я, не переставая цепляться за мужчину, чувствуя неимоверную слабость в коленях.

– Да, – ответил стритрейсер, нежно смывая следы полового акта, проводя мыльной душистой губкой по телу. – Ты – самая тяжёлая форма болезни, которую мне довелось когда-либо на себе испытать.

Сопровождая купание лёгкими поцелуями, Виктор живо закончил мою проваленную попытку не поддаться искушению.

В тишине, под горячим взглядом пристальных глаз я чувствовала смятение и восторг, пока Зарецкий, как заправская нянюшка, вытирал меня махровым белым полотенцем.

Думать о том, что это вообще было, не хотелось.

Казалось, только эти мысли возникнут в моей голове, как карточный домик рухнет, не оставив от меня ничего… Стирая в прах всю радость и наслаждение, покалывающие под кожей приятным эхом оргазма.

Оказавшись на руках обнажённого гонщика, закусила губу от страха, что всё прямо сейчас закончится.

«Очередное «прости» – и я не оставлю на тебе живого места!» – смотрела в глаза мужчины, без смеха и привычной язвительности.

Зарецкий, будто чувствуя мой настрой, хищно улыбнулся, поставил меня на пол возле красиво оформленной кровати и толкнул прямо на покрывало, с довольством на лице наблюдая, как лепестки роз подскочили вверх, падая хаотично, портя задумку оформителя, а некоторые из них даже предприняли попытку прикрыть моё тело, попадая на кожу.

– Всегда мечтал так сделать… тебе безумно идёт эта одежда.

– Ненормальный. Это испорченные цветы, а не одежда!

Я попыталась подняться, но сильные руки мужчины дёрнули меня за ноги, ловко устраиваясь между ними.

– Это неважно, Валерия. Важно другое: ты готова к исполнению своих желаний?

Ответа от меня никто не ждал потому, как только я открыла рот, Витя одним рывком вошёл в меня, срывая хриплый протяжный стон.

– Я так и думал… – ухмыльнулся любимый, погружая меня в пучину страсти.

9. Глава 9. Когда небо валяется разбитым у твоих ног…

Меня переполнял восторг. Казалось, я пребываю в нирване, достигнув того уровня дзен, к которому стремятся все медитирующие практики; достигла без какого-либо труда, просто попав в руки неутомимого мастера, не давшего мне даже глаз сомкнуть.