— Добрый день, — сказал я, остановившись возле её кровати. Затем взял стул, поставил рядом с кроватью Лады и сел.

— Здравствуйте, — ответила она сухо и вяло, но уже без какой-либо агрессии.

— Препарат от Тони начали давать? — спросил я Дженни, слегка повернув голову в её сторону, взглядом же остался на лице девушки — изучал его. Как лицо пациентки, естественно…

— Да, ещё вчера, — ответила мне медсестра.

— Уже две дозы?

— Да, доктор.

— Понятно, — протянул я, снова оглядывая её лицо. Понятно, почему она стала куда спокойнее, — ей помогло лекарство, выписанное психиатром. — Как вы себя чувствуете?

— Терпимо, — ответила Лада снова односложно. Но в её состоянии это нормально.

— Я должен вас осмотреть, — достал я тонометр.

Лада никак не препятствовала моим действиям, даже не смотрела на то, как я измеряю давление, пульс, температуру.

— Мне нужно посмотреть шов, — сказал я, вставая на ноги. — Дженни.

Она помогла приподнять ткань, чтобы я мог выполнить свою работу. Со швом всё было прекрасно, ткани на молодом организме заживают как надо. Ещё бы она ела побольше…

— Результаты новых анализов пришли? — спросил я, когда вернул больничную сорочку на место.

— Да, вот они.

Дженни поднесла их мне, и я просмотрел их.

— Что ж, воспалительный процесс пошёл на спад, — сказал я, поднимая глаза на медсестру и вернув ей результаты. — Подклейте в карту.

— Да, конечно, — кивнула она. — Их просто недавно принесли.

— Температура не поднималась выше тридцати восьми?

— Нет, тридцать семь и пять самая высокая была.

— Прекрасно, — вздохнул я. — Вы идёте на поправку, Лада.

Девушка слегка повернула голову и сфокусировала взгляд огромных голубых глаз на мне.

— Спасибо, доктор, — сказала она. — Вы снова меня спасали?

— Ну… Немного.

— Спасибо вам.

Я снова внимательно вгляделся в нее. Так вот что в ней изменилось — она поняла, что я не враг ей и пекусь о её здоровье. Препарат явно убрал лишнюю тревожность, и инстинкт самосохранения заработал в полную меру. Она снова захотела жить, пусть пока только и физически и бесцельно. Главное, что нам удалось убрать эту излишнюю депрессивность.

— Это наша работа, — ответил я ей. — Поправляйтесь. И — пожалуйста — съешьте немного бульона. Это важно для вашего выздоровления.

— Я… постараюсь, — ответила она тихо, спрятав глаза за ресницами. — Просто мне не хочется.

— А вашему организму — хочется, — произнёс я. — Ему хочется иметь силы для борьбы с болезнями, а для этого ему нужна пища.

— Хорошо, — слегка кивнула она.

— Ну, вот и договорились, — кивнул я и вышел из палаты.

Одной проблемой, кажется, меньше. Антибиотик ей в самом деле почему-то не подошёл…

15. 14.

К вечеру я заглянул проверить больную ещё раз.

Высокой температуры больше не было, всё относительно вернулось в норму. Она больше не была столь бледной, а значит, пошла на поправку. Новый препарат её просто вернул к жизни. А таблетки Тони дали ей спокойствие. Она почти уже не плакала, но много молчала и смотрела в окно. Говорила, только если нужно было что-то отвечать, и то односложно: да или нет. Но это лучше бесконечной истерики.

— Если за ночь температура не изменит показатели в худшую сторону, — сказал я Дженни, — можно будет перевести в обычную палату. Шов заживает хорошо, реанимация девушке уже не нужна. Да и в гинекологии ей тоже станет нечего делать. Дальше по профилю определите.

— Хорошо, — кивнула она.

— Значит, если всё хорошо — сами всё оформите без меня и переведите. Завтра у нас проверка целый день. Я буду на ногах до ночи, оставляю на вас пациентов.

— Мы справимся.