— Нет, нет, нет… ты не умрешь, не сегодня, не умрешь… — словно безумная, шептала она сухими губами, глотая горькие слезы и пряча лицо в дрожащих ладонях.

Она не смогла уйти: отчаянно надеялась, что костлявая старуха не посмеет пройти мимо нее, живой и все еще сильной и готовой бороться, не только за себя, но и за него тоже. Вот только Анна устала, смертельно устала — слишком долго не решалась заснуть, а сейчас даже не заметила, как сползла на пол и, свернувшись на старом, обглоданном молью коврике, провалилась в тяжелый и болезненный сон.

Проснулась с криком, хриплым и надсадным, в горле неприятно жгло и ужасно хотелось пить. Анна поднялась на ноги, опираясь о дверной косяк, и с опаской заглянула в комнату, не решаясь сделать шаг.

«Он умер? Это все я! Я виновата!»

Слезы котились по щекам и превращались в ручейки, спальня перед ней расплывалась и таяла, но девушка все равно шагнула внутрь и, почти сразу пошатнувшись, едва не упала.

Она так отчаянно хотела, чтобы он жил… А он не имел никакого права умирать после всего, через что ей пришлось пройти ради него! Анна собрала последние силы и заставила себя подойти ближе. Она коснулась его запястья и вдруг отдернула руку, неверяще уставившись в лицо мужчины. Девушка не могла остановиться, скользя пальцами по его груди, шее, линии подбородка, губам… ведь он больше не был холодным! Напротив, тело Лешего было намного теплее ее рук, и он бессвязно шевелил губами, не произнося при этом ни звука.

— Живой, — прошелестело в воздухе, едва уловимо. — Живой! — уже громче и решительнее, преодолевая боль в горле. — Живой!!! — срываясь то на истерический смех, то на жалобный всхлип, твердила Анна, встряхивая плечи мужчины.

Она повторяла это, как заведенная, и не могла опомниться, пока Леший не посмотрел на нее своими необыкновенно чистыми, словно пронзающими тебя насквозь, до самой глубины души, глазами. Девушка замолчала, слова застыли, так и не сорвавшись с дрожащих от волнения губ, а пальцы вновь потянулись к его лицу, желая убедиться, что это не сон.

Леший снова удивил ее, поймав узкую ладонь и притянув Анну к своей груди. Она испуганно ахнула, уставившись в серо-голубые глаза мужчины. Анна безнадежно тонула в этом взгляде – обезоруживающе теплом и нежном.

— Я боялся, что больше никогда не увижу тебя, — прошептал он.

А она в ответ не решалась даже вздохнуть, чтобы не спугнуть видение. Да, все верно — именно видение: она отказывалась верить, что все происходит на самом деле. Скорее всего, и сама Анна, и Леший давно умерли: он — на старом диване, а она — на том серо-зеленом коврике у входа в спальню, потому что настоящий Леший никогда не был с ней ласков, не был благодарен и уж, конечно, никогда не смотрел на нее так…А этот совершенно незнакомый девушке Леший приподнялся и потянулся к ее губам, обжигая теплом, забирая остатки воздуха, заставляя дрожать и трепетать в его объятиях.

Целовал, словно она стала для него единственным источником жизни, словно задыхался и дышал этим жадными поцелуями. Руки, еще недавно слабые и безвольные, обвивали ее плечи, прижимали к телу, вынуждая забыть о том, что он ранен и что рана может опять открыться.

— Как же я по тебе скучал, — прошептал в губы, целуя подбородок, шею, спускаясь к острым ключицам.

Анна лишь на мгновение закрыла глаза, позволяя себе эту маленькую слабость, согреваясь его теплом и жаром, который змеился по коже от новых поцелуев и смелых прикосновений. Мир на мгновение перевернулся с ног на голову, когда мужчина подмял ее под себя, нависая сверху, торопливо расправляясь с тугой шнуровкой платья и едва ли не рыча от нетерпения.