“Боже, Катя… хватит пялиться! Ты же не собираешься влюбиться?” — мысленно ругаю я себя. Вслух говорю:

— Тогда передайте лекарю мои благодарности.

— Он обещал, что вы проснётесь ближе к вечеру, поэтому я не успел вызвать для вас служанку. Слышал, местные леди не умеют одеваться без посторонней помощи.

— Как видите — это глупые слухи. Я прекрасно справилась сама. Теперь мне пора уезжать. Очень много дел, да и отец уже за мной приехал.

— Это я написал Рональду Саблфорду, — кивает Алан.

— Очень кстати! Он наверняка волновался и места себе не находил. Наконец-то заберёт меня домой.

— Понимаю чувства вашего отца, но, боюсь, я попрошу вас задержаться, Виктория.

— Вынуждена отказаться. О, вот и папа…

Граф идёт к нам большими шагами, в его лице столько гнева, что я на секунду пугаюсь, не налетит ли он на принца так же, как совсем недавно это сделал Деккард, тем более, что граф на ходу стягивает одну из белых перчаток, оголяя кисть.

Я делаю несколько шагов ему навстречу, чтобы перехватить по пути.

— Папа... — успеваю сказать я, а в следующую секунду моя голова дёргается от обжигающей пощёчины.

12. Глава 11

— Молчи! — в гневе рявкает граф.

У меня горит щека, а на глаза невольно наворачиваются слёзы. Тренировка позади замирает, во дворе поместья повисает гробовая тишина, и десятки взглядов устремляются в нашу сторону.

— За что? — шепчу я, и отец тут же замахивается для второй пощёчины. Я успеваю зажмуриться… Но удара так и не следует. Когда открываю глаза, то вижу, что руку графа остановил Алан.

— Какое право вы имеете поднимать руку на гостя моего дома? — спрашивает оборотень настолько пугающим тоном, что у меня волосы на затылке встают дыбом.

На лице отца проступает сначала изумление, потом страх, а затем и боль. Принц слишком сильно сжимает ему кисть.

— Извините… — сипит граф, делаясь бледным как бумага.

Принц смотрит на него так, словно перед ним не человек, а навозный жук. Через секунду он брезгливо откидывает руку Рона Саблфорда.

Получив свободу, граф боязливо отходит на два шага, и чуть склоняясь в поклоне, восклицает:

— Ваша Светлость! Простите, ради небес! Конечно, я не должен был воспитывать дочь при вас! Но и вы поймите, с неразумными женщинами по-другому нельзя! От Виктории сплошные беды, эта девчонка совершенно не умеет себя вести! Соврала, будто собирается гулять с подругами и пропала. Где шлялась, одному создателю известно. Теперь вот вам досаждает. Чтобы моя дочь ни натворила, примите глубочайшие извинения. Я прослежу, чтобы она получила достойное наказание!

— И как часто вы выдаёте дочери эти “достойные наказания”? — спрашивает Алан с обманчивым спокойствием.

— О, не переживайте! Она росла в строгости. Да всё без толку, сами же видите. Я сейчас же заберу её! Больше она не будет вам досаждать, — граф тянется взять меня за руку, но замирает под недобрым взглядом принца.

— Люди — такие странные существа... А ещё нас зверями называют, — цедит Алан. Видно, что он едва сдерживается, чтобы не вышвырнуть графа за ворота. — Ваша дочь никуда не поедет. С этого момента и на неопределённый срок она под защитой моей резиденции.

Граф Саблфорд растерянно моргает, лицо его начинает багроветь от скул, алые пятна выступают на щеках. Я изумлена ничуть не меньше. Чтобы я ни думала о своей новой семье, тут оставаться ещё опаснее!

— Вы не имеете права! — возмущается отец. — Не позволю!

— Неужели?

— Со всем уважением, ваша светлость, — вмешиваюсь я в разговор, — но я бы хотела вернуться домой. Отец погорячился, но это от волнения за моё благополучие.