Ирка поджала губы, но руку с моего плеча не убрала.

− Не будешь пока уходить? – спросила она, и я застонала.

− Да не знаю я, Ир! Ничего не знаю, хочу напиться и забыться, буду думать по обстоятельствам когда и что. У нас всё общее, даже бизнес, который он с Давидом намутил на моё наследство, не дура же я, найду сначала адвоката, − я закусила губу и опустилась почти всем корпусом на столик, − Мне так больно, Ир. Я уже два дня не сплю совсем. Всё разрушилось, понимаешь? Вообще всё. У меня жизнь вокруг него завязана была, ничего своего нет. И я не о материальном сейчас, провалилось бы оно пропадом вместе с адвокатами и бизнесом этим и наследством. Вся жизнь, − заскулила я. – Жалко мне себя. Могу один вечер пожалеть себя? Никогда не позволяла себе, ты знаешь, мы сильные. Но сейчас я хочу только заказать всё в этой барной карте и забыть обо всём хотя бы на вечер. Завтра я опять стану сильной и решу, что делать дальше. Сейчас не вывезу.

Подруга просто кивнула. А потом присоединилась ко мне, снова подзывая смущённого официанта.

7. Глава 7

На следующий день я вела себя, как обычно. Отвела Егорку в детский садик, вернулась домой и принялась собираться на работу. Только за одним маленьким исключением – сегодня я решила уделить больше внимания макияжу. Во−первых, не хотелось, чтобы кто−то заподозрил, что я рыдала и заливала своё женское горе до часу ночи в обнимку с подружкой, а во−вторых, перед разводом неплохо бы быть во всеоружии и ткнуть Витю лицом в красоту, которую он потеряет. Подумав об этом, я потянулась к лифчику с пушапом, который не надевала уже лет пять.

С появлением Егорки моя грудь увеличилась, поэтому я справедливо считала, что нет нужды подчёркивать её, однако сегодня мне показалось это хорошей идеей.

− Дорогая? – муж появился в отражении зеркала, когда я натягивала чулки под узкую юбку−миди. И сонно зевнул, не забыв шлёпнуть меня. Я скривилась. Он хотел было поцеловать меня, но остановился, увидев ярко−красную помаду. – Что, у кого−то из коллег день рождения?

Виктор потянулся туловищем вверх и потёр щетину, а потом скрылся в ванной. Мне показалось, или голос у него какой−то убитый? Не ответила подружка, и он расстроился? Я мстительно усмехнулась.

− Не совсем, − пропела я тихо. − День рождения был у меня позавчера – начинаю новую жизнь.

− Что−что? – донёсся голос мужа, приглушённый шумом воды, но я решила его проигнорировать. – Заваришь кофе, милая?

− Сам завари, − ответила я, решив подправить стрелку, а потом остановилась и быстро направилась в сторону кухни.

Аромат кофе заполнил квартиру, и я блаженно зажмурилась. Запах любила, а вот вкус заставлял меня плеваться. Чего не скажешь о Викторе.

В холодильнике стояло недельное молоко и сливки, и я, недолго думая, плеснула в чашку Виктора и то, и другое. У мужа была непереносимость лактозы, о которой он ни капельки не беспокоился, взвалив на меня заботы о его больном желудке. Напротив, он обожал кофе с молоком и ворчал, когда я наливала ему самую малость или не наливала вообще. О сливках при его недуге и речи никогда не шло.

И чтоб наверняка – овсянку я тоже сварила не на воде, а на молоке, сдобрив жменей слив. Если у парочки всё же наметится свидание, то пройдёт с огоньком.

− О, милая, сегодня что, мой день рождения? – Витя возник в проёме двери и потянул носом, блаженно прикрывая глаза. Сел за стол и сразу же потянулся к чашке. Обычно я наливала ему смузи из свежих фруктов, как себе, и он никогда не забывал упоминать, как ненавидит их.

Пока Витя ел, причмокивая, я сидела напротив, положив подбородок на скрещенные руки и смотрела на него.