− С кем? – прошептала дрожащим голоском Милана, наклоняясь к Ире и воровато оглядываясь. – С ними?

− Тьфу ты, дурочка, с мужем, конечно! – ахнула Ира и прищурилась, поправляя грудь в своём декольте и ловя взгляд официанта. – У меня же Мишка скуп на комплименты и вообще на эмоции, вы знаете. Он показывает любовь по−другому, − она постучала пальчиками по столешнице, чтобы бриллиант играл в лучах солнца. – Но мне иногда не хватает нежности, игривости, заигрываний, понимаете? Я получаю это, наполняюсь, и никому от этого не плохо, от перебрасывания слов ещё никто не умирал. Да и уверена, застань меня Мишка за разговором с кем−то – он даже не поймет, что это был именно флирт, − она зашлась смехом, и Миланка выдохнула. Она была самой правильной из нас, и наверняка всё равно была шокирована.

− Так… Ты думаешь, Вите со мной чего−то не хватало? – осмелилась я произнести эту мысль вслух. Она приходила мне уже в голову, и не раз, но я гнала её от себя, как яд.

− О, нет, дорогая! – лисьи глаза Иры широко распахнулись. – Возможно, он искал эмоций? Адреналин? Где ж его в семье−то взять. Или хотел проверить способен ли он нравиться женщинам вообще. Ты ведь была его первой девушкой?

Я кивнула. И правда.

− Тараканы в голове мужчин – опасные существа, они могли толкнуть его на глупости. Если в его жизни за столько лет не было женщин, кроме тебя, он мог терзать себя мыслями о том, состоятелен ли он, как мужчина. Может ли привлечь ещё кого−то, кроме одной женщины, или это ему так космически повезло и больше не повторится. А любит при этом тебя, и семью сохранить хочет, а всякие интрижки оставить в прошлом. Раз не сказал до сих пор ничего. Несерьезная то была связь и всё.

− Ну и глупости, − замотала головой Милана. – Зачем искать причину предательства?

− Ты не понимаешь, как думают мужчины, − Ира поджала губы. – Для них измена может не быть предательством вообще. Просто физика, как под душем того самого, − она сделала характерный жест рукой, и Милана брезгливо сморщилась. – За всех мужиков говорить не берусь, конечно. Но многие просто справляют нужду, а потом возвращаются к любимым жёнам в семьи.

− Витя явно не из их числа, − я усмехнулась. Представить мужа, цинично использующего женское тело для своих утех и забывающего об этом на следующий день? О нет.

− Кстати, я слушала подкаст одного психолога о том, что многие мужчины после рождения детей не воспринимают своих жён, как сексуальный объект, − продолжила Ира, потягивая коктейль. – У вас как с этим было после Егорки?

− Да нормально, − я пожала плечами. – Не сразу, конечно, после восстановления. Думаешь, он расхотел меня, как женщину после родов?

− О боже, − ужаснулась Милана и заправила прядь чёрных блестящих волос за ухо. У неё у единственной из нашей компании ещё не было детей, и она до ужаса пугалась, когда мы начинали заводить разговор про беременность, роды и прочие прелести мамской жизни. Однажды, когда мы с Иркой обсуждали её кесарево и отходняки, Милана отошла в туалет и больше не вернулась, сославшись на диарею.

− Нет, я не об этом, − мотнула головой Ира. – Некоторые мужчины, в основном восточные, начинают относиться к женщине, как к чему−то священному. Она теперь не сексуальный партнёр, а мать детей. Этим ртом она целует его малышей, этой грудью кормит их, руками обнимает. Всё. А для справления нужды они ходят к «грязным» женщинам. Без эмоций, без любви, как в туалет.

− Ну нет, Ир, это не то, нормально у нас всё с сексом, − я замотала головой. – Вот уж как−как, а как к священной матери его детей Витя ко мне точно не относился.