Я наклонилась почти к самой руке телохранителя и уронила вишнёвую косточку ему в ладонь. Смуглая рука сразу исчезла, а король придвинул кресло к моему креслу.

- Вам понравилось? – спросил он проникновенно.

- Да, - только и ответила я, хотя правильнее было сказать, что всё похоже на сказку, и мне не верится, что всё это происходит со мной.

- Очень понравилось? – продолжал допытываться король.

- Да… - повторила я, не зная, следует ли говорить что-то ещё.

- Тогда разрешите поцеловать вас, Шарлотта.

Вот оно! То, о чём говорила тётя! Всё-таки, её не зря отправили со мной. Тётушка в юности была при дворе и знала местные порядки. Так, теперь мне надо сначала отказаться….

Цветы, стоявшие в низкой вазочке, дрогнули, и одна белая роза упала прямо на скатерть. Королевский телохранитель шагнул к столу, поднимая цветок и устанавливая его на место, и тут я словно очнулась. Мы ведь не одни! Целоваться при посторонних?!.

Наверное, король всё прочитал по моему взгляду, потому что коротко скомандовал:

- Отвернись, Дитрих. Ты смущаешь её.

Телохранитель без слов повернулся к нам спиной, а пальцы короля коснулись моего подбородка, нежно поглаживая, придерживая, приподнимая…

Надо было сначала отказаться, изобразив смущение, как советовала тётушка, но у меня не получилось ни того, ни другого. Наверное, потому что всё произошло так быстро, что я просто не успела отстраниться или что-то сказать.

Губы короля коснулись моих губ – сначала нежно, словно пробуя меня на вкус, спрашивая разрешения продолжать. Потом прикосновение стало горячее, требовательнее, и вот он уже скользнул языком в мой рот, принуждая открыться ему.

Это совсем не походило на рассказы тёти. Голова у меня закружилась, я закрыла глаза и полностью отдалась новым ощущениям, позволяя королю целовать меня так, как он хочет. Я и сама хотела продолжения поцелуя, и даже потянулась вперёд, чтобы стать ближе к его величеству. Сердце моё колотилось, щеки горели, и губы тоже горели – будто поцелуй короля ставил на них клеймо.

Наконец, король отстранился, но не отпустил меня, продолжая удерживать за подбородок. Его величество смотрел на меня с улыбкой, поглаживая большим пальцем мою щёку.

- Ваши поцелуи сладкие, как вишни, - прошептал он. – Нет, слаще. И нежнее, чем вишнёвые лепестки. Хотите ещё кофе?

Я не успела прийти в себя и пробормотала что-то непонятное – сама рне поняла что. Но король понял моё бормотание, как согласие на ещё одну чашку и окликнул телохранителя:

- Дитрих, налей девушке ещё кофе.

Оглянувшись на слугу, который послушно стоял к нам спиной, я вдруг встретилась с ним взглядом. Ещё одно огромное зеркало у балконной колонны прекрасно отражало стол и кресла. И конечно же, Дитрих мог прекрасно наблюдать за нашим поцелуем. Что он, наверняка, и делал, потому что в темных глазах горел мрачный и насмешливый огонь.

Он все видел!

Я чуть не упала в обморок, и лихорадочно соображала, надо ли сказать королю, что слуга подглядывал за нами.

Но его величество уже говорил что-то о погоде, о том, что торжества продлятся всю неделю, и что в субботу будет представление, которое – как он смеет надеяться – очень мне понравится.

- А, - вспомнил он и махнул рукой телохранителю, - можешь повернуться.

Дитрих повернулся и принялся разливать кофе. Телохранитель по-прежнему молчал, но когда я хотела взять чашку, наши руки нечаянно соприкоснулись. Словно жидкий огонь перетек по венам – я вздрогнула и вскинула на телохранителя глаза, а он… он смотрел на мои губы, и взгляд у него был темный, затуманенный…