– Могу ли я надеяться, что вы как-нибудь повлияете на действия фениксов? Раз уж Каин Даветрион пользуется их безграничным доверием… – осторожно поинтересовался свекор, пока я безуспешно пыталась научить тигра обращению со столовыми приборами. Пожала плечами:

– Я его попрошу. Но не факт, что их это остановит. Угроза смерти вот не остановила.

Ужин подходил к концу, когда мать-лисица аккуратно вытерла рот салфеткой, встала из кресла и властно сказала:

– Уже поздно. Вам всем следует остаться на ночь.

Попытки отказаться от ночевки были попросту проигнорированы. Слуги отвели нас в гостевые комнаты. Шиан сразу же отправился спать, так как последние дни он только и делал, что ухаживал за своей дочерью и сыновьями постоянно работающего Харрука. Я осталась наедине с Луисом. Лис пересек гостиную широким шагом, принявшись рассуждать вслух:

– Если слухи пошли от фениксов, то не удивлен, что столько оборотней всполошилось. Каин весьма знаменит – для сторонников силы он может быть примером достойного лидера. Они ведь не знают его лично…

– На колени.

– А сами фениксы хорошо умеют пудрить мозги, это у них в крови… Что?

– Я сказала – на колени, – сев на софу с изогнутой спинкой, пожала под себя ноги и показала пальцем вниз.

Щелк.

В голове Луиса мгновенно щелкнул переключатель. Было что-то завораживающее в этой трансформации – как в саркастичном затворнике просыпается темная сторона. Я до сих пор не могла привыкнуть к тому, что личная жизнь разбудила в нем. Настоящего сладострастного демона.

Он опустился на пол, с азартом заглядывая в глаза.

– Ты нарушил свое слово. Я просила сдерживать свои мазохистские наклонности при других. И что ты сделал?

– Назвал тебя хозяйкой, – Он внимал каждому слову. – Я заслужил наказание?

– Соразмерно вине.

Сегодня его день, а нам всем следовало расслабиться.

В гареме определенно есть свои плюсы. С одним можно подчиняться, другого – подчинять самой. Мы не заходили с Луисом слишком далеко. Я не представляла, как можно бить и унижать дорогого сердцу человека, но вот поиграть на нервах, изобразить садистку – другое дело. В этом было что-то по-детски изощренное.

Выставила ногу в мягкой туфельке, останавливая у носа ученого.

– Снимай, – а когда он потянулся к лодыжке, добавила: – Зубами. И медленно.

Пушистый хвост Луиса огненной стрелкой метнулся на полу. Лицо покраснело. Он заскользил губами по подъему стопы, жмурясь от блаженства, нашел языком небольшую выемку под косточкой, лизнул ее. Мягко прикусил шнурок, опасаясь задеть клыками еще и кожу.

– А ведь нас в любой момент могут застукать. Слуги или твои братья… Или Лира, – в такие странные моменты мне неистово хотелось дразниться. – Что тогда скажут? Великий ученый, подумать только, грязный извращенец!

– Но не для тебя? – простонал он, сдергивая туфлю рывком головы и вновь прижимаясь к протянутой ступне, как какой-нибудь святыне. Этот жест и этот тон – под кожей словно прокатилась горячая волна.

– Нет. Я вижу перед собой свою милую игрушку.

– Да?

– Полезный инструмент… свою пару, – прибавила чуть тише. Луис задохнулся от восторга и обожания, принявшись вылизывать сначала пальцы, потом лодыжку, осыпать поцелуями голень. Поднимаясь все выше и выше и выше…

О делах мы тогда так и не поговорили.

А спустя несколько дней – когда близился день встречи правителей – на рассвете раздались крики: «Город окружают многоноги! Спасайтесь!» Мысленно воздав молитвы всем известным богам, я растолкала Каина и, приведя себя в порядок, спустилась вниз. Где уже ждали остальные члены семьи.