- Поехали домой. На сегодня достаточно торговать лицом, - он осматривает зал, ища хозяев торжества.

- Хорошо. Схожу только носик попудрить, - отлепляюсь от него и иду в направлении уборных, сглатывая горькую слюну.

На подходе организм сдаётся, отказываясь выдерживать стресс, залитый спиртным, и последние шаги приходится преодолевать бегом. Краем глаза замечаю чёрный силуэт у раковины, но сдерживать рвотный позыв больше не могу. Вульгарно, неприлично, только желудку на свидетелей насрать. Меня выворачивает, отправляя в унитаз ужин и обед, в носу въедливый парфюм, и, кажется, рвёт даже им.

К раковине переползаю по стенке, включаю холодную воду и брызгаю на лицо. Только сейчас поднимаю голову и вижу в отражении Викторию, с любопытством смотрящую на меня. Она даёт мне бумажные салфетки, растягиваясь в наигранной улыбке.

- Спасибо. Второй бокал вина был лишний.

Выдавливаю из раздражённого горла и вытираю губы салфетками. Не знаю, зачем отчитываюсь перед ней, но оправдание как-то сглаживает моё неудобство.

- Бывает, - пожимает плечами. – Может, позвать Дамира, или помочь дойти?

- Мне уже лучше, - отказываюсь от помощи, просто от бывшей любовницы моего мужчины принять её не могу.

- Как знаешь, - Виктория поправляет помаду и оставляет меня одну.

Пару минут стою, облокотившись на раковину, глубоко дышу, успокаивая взбунтовавшиеся внутренности. Подтираю потёкшую тушь, поправляю причёску и шлёпаю по щекам, добавляя румянца бледной коже. Выйдя в коридор, сталкиваюсь с Дамиром, уставшим ждать и пришедшим за мной.

- Тебе плохо, малыш? – проходится губами по лбу, пытаясь определить температуру.

- Голова болит, - закрываю глаза, впитывая его заботу.

Мир поддерживает меня за талию, пока мы выходим из зала, и сразу подхватывает на руки, неся в машину. Садится на заднее сидение со мной, и я сворачиваюсь в позу эмбриона, укладывая голову ему на колени. Шелест покрышек, мерное покачивание, родной запах и тёплое поглаживание спины. Состояние спокойствия и счастья затягивает в сон.

19. Глава 19

Вероника

Влажное, тёплое скольжение по лопаткам, щекочущее и до зуда возбуждающее. Урчащее дыхание, всколыхнувшее рой мурашек. Рука на животе, обхватившая властно всей пятернёй, вжимающая с жадностью в возбуждённый пах. Обычно моё утро начинается с нежности, но сегодня оно наполнено голодом и страстью. Горячие импульсы перетекают по нервным окончаниям вытягивая моё тело в струну, выгибая дугой, пробивая электрическими разрядами.

Все дурные мысли, вечернее недомогание, стресс растворяются от требовательных губ, ласкающего языка. Как снежинка, попавшая на разогретую ладошку, таю, стекая лужицей, просачиваюсь под кожу, растворяюсь без следа.

Мир трётся отвердевшим членом между ягодиц, неистово сжимает грудь, оттягивает сосок, и я мычу от сладостной боли, растекающейся от его пальцев. Его нетерпеливая дрожь передаётся мне, и я выкручиваю восьмёрку бёдрами, предлагая наполнить меня до отказа. Мир рычит, отодвигается, переворачивает меня на спину и придавливает собой, впиваясь острым поцелуем в губы, врываясь языком в рот, сплетаясь в жгучем танце с моим. Рука сползает вниз, проходится по истекающей плоти, и мне остаётся только раздвинуть пошире ноги, впустить один, за ним второй и третий пальцы. Они вторят темпу языка, трахая меня с двух сторон, не давая сделать полноценный вдох, выбивая протяжные стоны.

- Ты такая мокрая, отзывчивая, малыш, - шепчет, прервав нескромные движения во рту. – С ума схожу от твоей податливости и готовности.

Он ещё не знает, что достаточно услышать его голос, и я теку, как блудливая кошка, готовая прогнуться в холке и задрать задницу повыше. Молчу, не говорю ему, боясь отдать последний контроль над собой, над моим разумом и телом. Я и так лишаюсь воли от его касаний, становлюсь рабой его желаний, еле сдерживаюсь от продажи души своему дьяволу.