- Дамир, мне нужно отойти в дамскую комнату, - цежу сквозь натянутую улыбку, от которой неимоверно сводит скулы.

Он порывается меня проводить, но его отвлекает важного вида мужчина и втягивает в разговор о делах. Киваю Дамиру, показывая, что справлюсь сама, и неспешно иду в другой конец зала. Моё платье не самое открытое, но почему-то множественное внимание приковано ко мне. Спиной чувствую прожигающие взгляды, осуждающее шипение, и с трудом держу ровную осанку и темп. Сжимаю кулаки, стараясь не поддаться истерии и не сорваться в галоп.

Надавливаю двумя руками на спасительную дверь и вваливаюсь в царство белого мрамора. Становится легче дышать, а холодная вода приводит в равновесие. Держу под ледяной струёй ладони, мечтая залезть под неё полностью. Напряжение немного отступает, и желание остаться здесь подольше вступает в схватку с благоразумием. Дамиру вряд ли понравится, если основную часть банкета его «невеста» проведёт в кабинке туалета. Улыбаюсь от представленной картины своему отражению и подскакиваю от резкого звука захлопнувшейся двери.

- Привет. Вероника? Правильно? Меня Виктория зовут. Можно просто Вика.

Справа в зеркале появляется девушка, чуть старше меня, и в ней проскальзывает небольшое сходство со мной. Тёмные волосы, высокие скулы, светло-карие глаза. Она чуть ниже, чуть миниатюрнее, но грудь явно больше моей. Киваю ей в знак приветствия, подтверждая, что с именем она не ошиблась.

- Ты какая-то скованная. Первый раз в свет вывели?

Виктория старается быть дружелюбной, улыбается, активно играет мимикой, но глаза веют холодом и, кажется, ненавистью. Может, это моё больное воображение, может, усталость и напряжение, только покалывание в кончиках пальцах заставляет уйти.

- Приятно познакомиться, Виктория. Мне нужно возвращаться. Мир волнуется.

Огибаю её, тянусь к ручке и еле успеваю отскочить от открывающейся двери. Обеспокоенный Дамир осматривает помещение, и на скулах явственно проступают скользящие вдоль желваки.

- Очень долго, Вероника, - холодно и с нажимом на имя произносит Дамир, берёт за руку и быстрым шагом направляется в зал.

Бегу за ним, согнув колени, так как выдерживать такой темп на высоких шпильках очень сложно. Пытаюсь выдернуть кисть, пока он не протащил через весь зал моё тело волоком.

- Подожди, Мир. Ты делаешь мне больно, - пищу, сглатывая шумное дыхание.

Это действует. Он замедляется у кромки ослепляющего света, и на отполированный пол мы ступаем не спеша. Рука отпускает из плена запястье, перемещается на талию и незаметно подталкивает вперёд.

За весь оставшийся вечер Дамир больше не произносит мне ни слова. Он искусственно улыбается присутствующим, поддерживает беседу и перекатывает желваки. Для меня остаётся загадкой, в чём я оказалась виновата. Ушла одна? Долго торчала в туалете? Не так посмотрела или улыбнулась? За прошедшую неделю позабылось, какой у него сложный характер.

К полуночи все гости перемещаются в соседний зал. Столы, накрытые кипельно-белыми скатертями на шесть персон, полукруглая сцена и приглушённый свет. Наряды и драгоценности все продемонстрировали в первом зале, сюда же пришли отдохнуть и поесть.

Концерт проходит задним планом, ведущий напрасно дерёт глотку. Куранты, все поднимают бокалы. Коллективный звон, несколько секунд тишины, а дальше волна голосов накрывает зал. Всё сливается в сплошной оглушающий поток. Музыка, шутки, тосты, звон, сопрано, баритон, скрежет ножа по стеклу. В такой какофонии звуков кусок не лезет в горло, а от перепадов настроения Дамира мутит до тошноты. Он тоже не проявляет активности в еде, зато очень хорошо налегает на ви́ски.