Пропадал с радаров битвы, снова
Выпускал смарагдовый огонь.
Было то кроваво, то свинцово,
И казалось облако с ладонь…
Ширилось светило Самаэля,
В Пятом Небе знающего толк,
На болотах выросла химера:
Хвост гадюки, туловищем волк.
Снег слетал с катушек в пользу драки,
Бились в эпилепсии ветра.
Скалились в лесу мутанты-самки,
И крестились рядом хутора.
Головой качал над ними ангел,
Схватка завершилась наконец,
Проиграл не Змей, а – доппельгангер, —
Клон, двойник, придумщик и гордец.
…Настоящий едет в «Мерседесе»,
Пролетает в бизнес-джете над…
Прячет клад в заговорённом месте,
В кладе яйца: в чёрных яйцах фарт.
«Макабрический гном переходит границы любви…»
Макабрический гном переходит границы любви,
Дует в огненный шар, просыпаются духи травы,
Астарот приседает на корточки, чёрные сны
Выпускает на волю из клеток такой глубины,
О которой всё знают шуты и нахмуренный пёс
Из седых гримуаров, в которых он шерстью зарос…
Духи снадобье трав под подушку видений кладут:
В полушарии правом кого-то молиться ведут,
А захочешь увидеть, что в левом – да ладно тебе —
Плачет девочка, шарик умчался, и нитка скорбей
Размоталась, покуда там мойры плели, да не то —
Постаревшую женщину бросил мужчина в пальто.
И циклопы в своём одноглазии в тартар летят,
И цветёт в одноглазье уродов невиданный сад.
Духи трав, проникая в тела, набираются сил —
Кто кого подсадил, кто кого раскурил, кто забыл…
Макабрический гном курит трубку пахучей травы:
Проплывают ашрамы Тибета и грёзы Тувы,
Аллегории виснут над теми, кто знает, о чём
Говорит незавидный и в меру упитанный гном.
На последней затяжке из трубки встают облака,
Может, шарик вернулся из красного города Кха?
Астарот уменьшается в росте и двигает в ад,
Духи трав поднимаются выше и тянутся над…
«Скоро наступит день, и Харон в запале…»
Скоро наступит день, и Харон в запале
Скажет: «Поток огромный, мне лодки мало,
Да и обол ваш медный в аиде-баре
Не принимают больше. Кому я пара,
Если в мозгах вода, а в лохмотьях буря?
Если занять сумею в подземном денег,
Сразу уеду в город – литература!
Мне подойдёт любое: аферы, демпинг,
Трафик травы и счастья в хороших дозах,
Ну, и с герлой, конечно, в Доминикану.
К чёрту баркас и этот корявый посох,
То есть весло, с которым я тут за гранью…»
Вот что тебе приснилось в снотворном мире,
Или ещё каком, понимай как хочешь,
Всё-таки это лучше, чем петь в могиле —
Что-то в подобном духе легко бормочешь,
Не зажигая света, включая жалость
К старому речнику, а не к душам Леты,
Корни всего такого – Костлявой жало
И на стене шифрованные беседы.
…В ванной подходишь к зеркалу – вот же номер —
Видишь лицо Харона: «Пройдёмте к лодке…»
Грязная птица Стикса в дверном проёме,
Как вариант ехидной загробной сводки.
«„Никуда не ходи“, – говорит…»
«Никуда не ходи», – говорит
Мозг, расплавленный вязкой жарою,
Снился с книгой дождя не друид,
Но похожий: стоял над рекою,
Заклинанья шептал-бормотал,
Цветом с местом сливались лохмотья,
Разливал старый месяц нектар,
Мглу зелёную певчая рота
Прошивала. Стоял над рекой
Тот похожий, выпрашивал тучи,
Под мостом ошивался смешной
Призрак жизни, конечно не лучший.
Призрак смерти баркас отвязал
И отправил себя за незримым.
Мозг от жизни чертовски устал,
А случалось, бывал одержимым
Чем-то важным. Теперь ерундой
Так набит, точно птичками Пришвин.
Твой двойник всё стоит над рекой?
Всё стоит. Ну вот так и запишем
В память неба. Жара нарасхват.
И не в пользу двуногих прогнозы.
То ли это июнь, то ли ад…
В ожидании метаморфозы.
«Жуками осень смотрит лету вслед…»
Жуками осень смотрит лету вслед,
В фантомный сад с плодами Гесперид;