Но главе семейства и отцу Стеллы нужно было все и сразу. И дочь, не имеющая магического дара, кроме раздражения ничего не вызывала. Детей и так много. В основном мальчики, их всех нужно кормить, а самое главное учить, а тут эта возится под ногами. Без дара, никчемная.

И как семилетний ребенок мог вдруг оказаться виноватым во всех бедах семьи? А вот так. Нужно же, чтобы кто-то был виноват? А почему не она?

И однажды, в минуту сильного раздражения, отец ударил. Думал ли при этом о последствиях? Не думал. Думал ли о том, что дочь еще может пригодиться и это невыгодно и неразумно? Нет, не думал. Когда делаешь подобные вещи, превращаешься в зверя – дикого, жестоко и тупого. А такие не думают.

Как при этом не пострадал глаз? Наверное, везение или чудо. Только вот на этом чудеса закончились.

Вызывать лекаря-мага? Это слишком дорого. Тем более что удар был с применением магии, и неизвестно как это отразится на ребенке. Кто ее такую теперь замуж возьмет?

А потом выяснилось, что лицо не заживает, и теперь девочка служит постоянным напоминанием о жестоком поступке. А как подобные личности привыкли решать такие вопросы? «Нет человека – нет проблемы». Лу любит поговорки? «С глаз долой – из сердца вон».

Нет, ее не продали, а отправили к дальним родственникам. Семья не могла опуститься до банальной продажи собственного ребенка. Все-таки имя абетти Фаброни было еще у всех на слуху. А вот дальняя родня совершенно спокойно могла. И я уверена, что с одобрения высочайшего семейства. Все-таки такой позор.

С тех пор девочка сменила множество домов и хозяев. Нет, рабство официально не существовало, но девочек, а потом и девушек, сбывали из рук в руки под прикрытием опекунства сплошь и рядом. Да даже гарем Его величества небезгрешен, как поведала мне Лу.

Пока оставалась призрачная надежда на появление магии, девочка была неплохо устроена, но с каждым годом эта надежда таяла, и следующий дом был хуже предыдущего.

Во дворец Лу попала случайно. Она работала на рынке и не гнушалась рыбного отдела. Воняла она так, что впору было ее саму жарить вместо рыбы. Но вот смотрителю за поломойками дворца понравилось как раз то, что девушка непривередлива. Очередное опекунство перешло из рук в руки, и Лу попала во дворец. Она не ждала от этой жизни уже ровным счетом ничего хорошего.

И когда ее позвали к умирающей гиане, восприняла это как еще одну грязную работу. Ну да, с трупом-то, поди, не каждой охота возится. А ей привычно, а ей не впервой.

Красивое имя Стелла давно сменилось на просто Лу. Почему Лу? Потому что в имени два «л». И всегда в народе сокращали до Лула. А вот ее, как самую пропащую, сократили до Лу.

А еще речь. В семь лет ребенок уже может понять, как нужно говорить, и навыки речи у него развиты достаточно сильно. Но вот после того удара речь у Лу изменилась, и она как губка впитывала все просторечные слова и выражения. Да, она могла общаться без своих любимых «Дык» – только вот не получалось. А уж когда волнуется, забывает вообще все.

И только когда я появилась в ее жизни, стала просыпаться та речь, что была привита ей в детстве. Она впервые почувствовала себя защищенной и кому-то нужной.

Попав во дворец, Лу сумела выяснить, что же случилось с ее семейством. Дворец – источник сплетен и слухов обо всем. За те десять лет, что прошли, семейство абетти Фаброни перестало существовать, и она на сегодняшний день его последний представитель. Потому что не семилетние девочки приносят несчастье, а глупость, жестокость и жадность взрослых, обремененных властью.