– Переживал о тебе, а сам приехать не мог. Заказ у него срочный.

– А брата как зовут? – спрашиваю, хотя и подозреваю уже, каким будет ответ. Потому что только сейчас понимаю, на кого похож этот Глеб.

– Вадим Сорокин. Знаешь такого?

Вот так незадача!

Отвечать мне не нужно – Глеб отлично понимает всё по моему ошарашенному лицу и грустно улыбается:

– Невесёлый расклад получается, да, рыжая?

Киваю: ещё какой невесёлый.

Дальше едем молча, так же молча выходим из дома и садимся в машину.

Однако когда подъезжаем к офису Вадима, я понимаю, что просто не могу выйти из машины. У меня нет смелости посмотреть любимому в лицо после того, как я его почти послала.

Но Темников безжалостен, он открывает дверь с моей стороны, протягивает руку и говорит:

– Идём!

– Может, домой? – всё-таки предпринимаю попытку договориться, вскидываю на мужчину просящий взгляд.

– Нет, – резко отвечает он. – Делов натворила – будь добра отвечать. Вадим извёлся весь.

Вздыхаю, вкладываю ладонь в его, выхожу из машины, бреду за ним следом, понурив голову.

Вадим встречает нас у входа, и в глазах любимого я вижу арктический лёд. Сейчас братья похожи ещё больше – вот этим вот холодом в глазах, острым режущим взглядом.

Глеб отступает, а Вадим хватает меня за шею – довольно грубо и больно, притягивает к себе и впивается в мои губы жёстким злым поцелуем. Он никогда раньше не вел себя так со мной – всегда был бережным, деликатным, нежным.

Но эта агрессия неожиданно будоражит меня. Хотя раньше я никогда не млела от грубости. Сейчас отвечаю ему так же жадно, вдруг осознав, что сегодня могло случиться нечто такое, после чего я… просто бы умерла.

Вадим с коротким взрыком отрывается от меня, прижимает к себе, прячет лицо в волосах:

– Дура! Я чуть с ума не сошёл! Непослушная! Взять бы ремень да взгреть бы твою прелестную попку!

Второй мужчина за день говорит мне о наказании, и второй раз это меня заводит. Притом так, что приходится сжать бёдра, потому что между ног стремительно мокреет.

Но вместо наказания любимый лишь крепче стискивает меня, лишь надёжнее прячет в кольце рук.

– Прости, – шепчу, сглатывая слёзы. – Больше никогда так не буду делать. Буду тебя слушаться.

В этот раз он целует меня нежно, как всегда, берёт за руку и ведёт к столу, где они с ребятами обычно проводят летучки.

Следом за нами топает и Темников. Во время нашего разговора он стоял, прислонившись затылком к стене, прикрыв глаза и сложив руки на груди.

Наши отношения его не касаются. Приятно иметь дело с тактичным человеком.

Вадим, как гостеприимный хозяин, делает нам напитки – мне чай с ромашкой, Темникову и себе – крепкий кофе.

Отпив пару глотков, Глеб ставит кружку на стол и говорит:

– Что собираешься делать дальше, мелкий?

Вадима передёргивает от такого обращения, но, видимо, старшему брату можно. Смотрю на них, пытаюсь понять, какая между ними разница – наверное, около десяти лет. Вадим выглядит таким молодым сильным волком, а Глеб – матёрым стрелянным волчарой, вожаком, главным.

Вадим садится рядом со мной, кладёт руку на спинку стула, на котором я сижу, словно обнимает, очерчивает территорию, и уверенно произносит:

– Уехать хочу. За границу. Через две недели меня ждут в тамошней IT-компании. Нику с собой возьму, там поженимся.

– Хороший план, отличный просто, но есть одно «но» – мой босс.

Мы все переглядываемся и тяжело вздыхаем.

А Темников продолжает:

– Три дня назад он попросил меня собрать информацию об одной рыжей девушке, которую случайно увидел из окна машины.

– Лихо! – тянет Вадим, собственнически прижимая меня к себе. – Прямо пришёл, увидел, захотел.