Машка даже не злится и столько раз мне помогала раньше. Будет неправильно кинуть её сейчас.

– Окей, – говорю, – жди. Переоденусь только.

Ну да, не тащится же к Машке в таком виде!

Спешно переодеваюсь, швыряю в сумку кое-какие вещи и бегу к двери. К счастью, родители слишком заняты спором «кто царь, а кто царица», что не замечают моего променада.

Я спокойно выхожу из дома и устремляюсь в сторону трамвайной остановки. Мы живём на конечной двадцатого маршрута. Но и то идти прилично, полкилометра мимо рощи и новостроек.

И когда я уже добираюсь до остановки, снова разрывается телефон. Беру гаджет, смотрю на экран. Вадим? А ему что нужно?

– Привет, милый.

– Виделись, малыш, – без привычного тепла отзывается он. – Лучше скажи, куда ты собралась на ночь глядя?

Ну, конечно. Он же может отслеживать мои передвижения. Я сама позволила ему поставить всякие программы в мой смартфон.

– К Машке еду.

– Вы же поссорились. Из-за Ресовского. Ты сама рассказывала, – напоминает Вадим.

– Уже помирились.

– Как-то быстро, – в голосе любимого явное недовольство. – Насколько я знаю девиц, подобных твоей Машке, так просто уведенный из-под носа ходячий кошелёк они не прощают.

Конечно, он знает таких, как Машка. Он работает с богачами. Невольно следит за их жизнью. Но сейчас паниковать ни к чему.

– Не переживай, – успокаиваю я, потому что замечаю красную морду трамвая, спешащего к остановке, – её учёбой завалили. Отец узнал, что она творит – карточки заблокировал и попросил преподов заданий ей надавать. Машке сейчас не до олигархов.

– Малыш, мне всё равно не нравится, что ты едешь чёрте куда в ночь.

Я злюсь и выпаливаю:

– А мне не нравится, что мужчины в последнее время решают за меня, что я должна делать и как!

– Малыш, – в голосе Вадима прорезается металл и даже нежное прозвище он произносит грозно, – ты нарываешь!

– Ой, всё! – бешусь я и отбиваю вызов. И выключаю телефон – знаю, Вадим не успокоится.

Достали! Ей Богу!

Я сама могу решать, куда и когда мне ехать!

С такими мыслями сажусь в трамвай и совершенно без происшествий добираюсь до Машкиного дома. Квартира у неё – в элитном жилищном комплексе. Отец купил ещё на первом курсе, чтобы дочке было комфортно учиться. Ох, не знал Давид Александрович, что его любимая Машутка там комфортно делала!

Поднимаюсь на третий этаж, и чем ближе подхожу к Машкиной квартире – тем сильнее становится дурное предчувствие.

Потому что из квартиры доносятся звуки отнюдь неучебные – вовсю грохочет музыка, кто-то смеётся.

Дверь приоткрыта, поэтому я вхожу без стука, прохожу вперёд по полутёмной прихожей, когда слышу, как дверь за спиной закрывается и щёлкает замок.

Резко оборачиваюсь и закрываю рот рукой, глуша крик. Потому что передо мной, нахально лыбясь, стоит омерзительный призрак из моего прошлого...

Эдичка Милонов… Отброс, который мне ещё в школе жизни не давал. Хулиган, двоечник, отщепенец. Пить и курить начал ещё в начальной школе. Семья у него была такая же – мать-алкашка и всё время менявшиеся отцы – урки, наркоманы и прочая шваль. При этом Эдик ещё и внешне – мерзкий: маленькие, близко посаженные, мутные глаза, крупный нос, губы-пельмени. Фу!

Откуда он в Машкиной квартире?

В гостиной затихает музыка, и в прихожую вываливают ещё двое – видимо, кореша Эдички.

– О, а вот и сладость пришла! Не наебала Машуня!

Пячусь к стене, мотаю головой, будто это сможет прогнать кошмар, творящийся здесь.

– Кто? Что вы тут делаете?

– Тебя ждём, Зайцева, – напирает Эдик. Он немного выше меня, неплотный, от него разит немытым телом и дрянным пойлом. – Ты мне ещё с выпускного отсос должна.