Только у нас еще не было отношений. Всеми силами оправдываю мужа в голове.

— Откуда тебе знать, ты же уехал заграницу после девятого?

Артём отпивает кофе:

— Я приезжал на похороны отца. Ты уже выскочила замуж, по залёту.

Откуда он всё знает? Неприятно. Всегда было неловко, что это произошло в моей жизни. Я часто задавалась вопросом: а если бы я не забеременела? Борис бы не женился на мне? И я была бы более счастливой? Или всё-таки нет? Теперь у меня есть любимый ребёнок, от некогда безумно любимого мужчины. И руины жизни в осколках несбывшихся ожиданий и надежд…

Не такой я себе представляла семейную жизнь.

Стоп. О чём он говорит? Не о выпускном?

— При чём здесь мое замужество и Лиля?

Артём продолжает пить кофе. Он больше не намерен говорить. Лишь снова смотрит, усмехаясь одними глазами, торчащими над чашкой.

Нет. Я не хочу об этом знать. С силой сжимаю кулаки, забыв, что у меня порезы на ладонях. Чувствую, как они саднят. Наверное, снова кровь пошла.

Не надо мне говорить, что мой муж спал с этой давалкой, уже когда мы были женаты. То порно видео пятилетней давности с моим мужем в главной роли, о котором я старательно забыла, снова всплывает перед глазами –так врезалось в память. Мой муж трахает всё, что движется? Незнакомую девку, Лилю, девицу из ночного клуба… Неважно, беременна я или нет? Я в это не верю. И уж точно не готова обсуждать.

Артём и не собирается. Он наклоняется и открывает маленький холодильник, достаёт банку холодного пива, протягивает мне:

— Похмелье мучает? — слегка кривит красивый рот.

Внутри поднимается тошнотворная волна. В глубоко вдыхаю, прогоняя рвотный позыв, кривлю лицо в ответ. Приходится признаться:

— У меня алкогольная непереносимость. Мне нельзя.

Он скептически изгибает бровь:

— Зачем пила тогда? Тебя никто не заставлял. Андрей сказал, что он пытался тебя остановить.

Уууу, гадкий Андрей. Как был ябедой, так и остался доносчиком подхалимом. Люди не меняются. Я медленно, но верно краснею и не могу это остановить. Вдруг меня сковывает неловкость –накатывают воспоминания о ночи. На теле отпечатались прикосновения Артёма, и я непроизвольно пялюсь ему между ног.

Не успеваю вовремя отвести глаза, он замечает, приподнимает уголок губ в самодовольной ухмылке.

Божечки, только не говорите мне, что у нас что-то было. Ведь, не было же? Ну, пожалуйста.

Я сглатываю и заставляю себя спросить:

— У нас что-то было?

Артём качает головой, лениво тянет:

— Если бы было, ты бы запомнила… — а в воздухе словно повисает его «но, будет».

Хоть он и не говорит об этом вслух, я чётко отрезаю:

— И не будет.

Артём отставляет допитый кофе, разворачивается к раковине, открывает шкафчик и манит меня подойти ближе.

— Покажи руки.

Я готова сделать всё, что угодно, лишь бы свернуть неудобный разговор. Подхожу и послушно вытягиваю ладони.

Артём достаёт лейкопластырь, кладёт на столешницу, берёт меня за руки и подтягивает ближе. Очень близко. К раковине. И к себе тоже. Я хочу отодвинуться, возразить. Но что именно? Как-то глупо будет выглядеть. Ведь, он всего лишь промывает мне саднящие кровью ладони. Всё-таки пару порезов кровоточат.

Его пальцы такие сильные, тёплые, слишком самоуверенные, как и их хозяин. Он прикасается очень нежно, стараясь не сделать больно.

И всё-таки я пытаюсь оттолкнуть его руки:

— Я сама.

Но он уже выключает воду и тянется за полотенцем:

— Сама ты уже вчера всё сделала. Все бокалы на стойке побила, — чувствую, как жгутся кончики ушей.

Обрывки пьяных воспоминаний роятся в голове. Ага. Было дело. Била бокалы. Как же стыдно… Так стыдно, что даже перестаю вырываться, а Артём прижимает ткань к ладоням –на ней остаются красные разводы. Он клеит мне лейкопластырь. Заботливый.