Со времени моего ухода прошло еще что-то около получаса. Мне ожидаемо звонила та же женщина.

– Ой, вы ушли, а мне ничего не сказали! Разве так можно? Даже не успела вас поблагодарить.

Я постарался ее успокоить:

– Ничего страшного. Пожалуйста, не беспокойтесь. Не хотел прерывать ваш разговор. Да и не к вам, в конце концов, я приходил, а к вашей маме. Она меня и поблагодарила.

– Вы, наверное, думаете, что мне моя мама безразлична. Но это не так. Я люблю ее и любила всю жизнь. Знаю, мне ее будет очень не хватать, и внутренне к этому уже готовлюсь. А что вчера в разговоре сорвалась, простите, трудно во всем угодить старому человеку.

Не помню, когда это было. Мы тогда еще служили молебны в больничной часовне в честь святителя Луки Крымского. И ко мне после очередного молебна подошла одна наша прихожанка и рассказала удивительную историю.

– Батюшка, у меня есть дочь. Человек она взрослый, живет отдельно от нас в Москве и работает в коммерческом банке. В церковь дочь, в отличие от меня, не ходит, но факт, что мама у нее верующая, ни от кого не скрывает и даже, по-моему, этим гордится.

Так вот, вместе с ней в том же банке работает еще одна такая же молодая женщина. И такая же неверующая. Не так давно она похоронила свою маму. Похоронила и очень по ней тоскует. Рассказывает, что вечерами, бывает, плачет и просит маму, чтобы та приснилась ей во сне. Хочется ей снова увидеться со своей мамой, узнать, где она сейчас и каково ей там?

Мама к ней действительно пришла во сне и сказала: «Если ты хочешь со мной встретиться, то иди в церковь и причастись. Встретиться мы с тобой можем только через Чашу, через Причастие».

Та девушка хоть от церкви человек и далекий, но знала, что у ее коллеги мама молится и ходит в храм. Подошла она к моей дочери, рассказала свой сон и просит, мол, расспроси у своей мамы, что обозначает это ей неизвестное слово «причастие»? Чего от нее добивается ее мама?

Вспоминая эту удивительную историю, рассказанную мне нашей прихожанкой, я жалел только об одном. Жалел, что у меня не сохранился номер телефона женщины, донимавшей меня своими звонками, чтобы я пришел и причастил ее старенькую маму. И мы все никак не могли согласовать с ней день и час. Я бы ей обязательно позвонил и пересказал эту историю про причастие.

Село Угрюмиха не то место, где шумят автотрассы федерального значения. Нет в нем каких-то крупных производств. И не только крупных. Вообще ничего нет. Был, правда, небольшой продуктовый магазинчик. Но когда в километре от Угрюмихи построили сетевой «Магнит», магазин закрылся сам собой. Незаметно и без объявления. Утром пришли бабушки за хлебом, а на двери замок.

Зато рядом с бывшим магазином на прирезанном к нему клочке земли хозяевам повезло построить вышку сотовой связи. Вовремя подсуетились и сдали в аренду монополистам сколько-то метров квадратных угрюмихинского подзола, поскольку сдавать землю в аренду оказалась выгоднее, чем торговать водкой и хлебом. Хорошая получилась вышка, высокая. С какой стороны ни погляди на деревню, ее отовсюду видать. В ясные дни вышка отражается в лучах солнца и, радуя глаз, переливается будто стеклянная.

Так что теперь в Угрюмихе два центра визуального притяжения: Свято-Архангельский храм, где настоятельствует отец Филипп, и стального цвета вышка сотовой связи. И стоят они в деревне словно иллюстрация известного марксистского тезиса о единстве и борьбе противоположностей и как свидетельство того, что прогресс имеет место быть даже в такой захудалой деревне, как Угрюмиха.