Видимо, по инерции, он всё же меня поддержал, крепко взяв за плечи. При этом произнёс:

– Осторожней. Не для того так долго искал всевидящую, чтобы она, убегая от меня, покалечилась.

– А вы не догоняйте и с ней будет всё в порядке, – съязвила я и прикусила губу. Как я с принцем разговариваю? Хорошо, что Грейс не слышала.

Оценив мою колкость, он улыбнулся, затем посмотрев на туфли, предложил:

– Позволите помочь?

– Нет, – твёрдо ответила я.

Ещё чего не хватало! Чтобы принц мне туфельки надевал, ну точно как в сказке про Золушку. Бросив обувь на пол и приподняв подол, я шагнула в них.

– Давайте хотя бы провожу вас.

Посмотрев в его красивые голубые глаза, я на секунду залюбовалась и подумала: “А почему бы и нет? Он такой галантный. И чего я побежала?”

– Хорошо, – произнесла я. – Но только до кареты.

***

На улице давно стемнело. На чёрном небе ярко сияли звёзды и виднелся тонкий рожок молодой луны. Возле дворца горели факелы, от порывов ветра то почти гасли, то разгорались вновь. Кроме нас на улице было ещё несколько парочек: прогуливались по мощёным дорожкам вокруг замка или мило беседовали на скамейках у фонтана.

Как только тётушка увидела меня под руку с Каримом (уверена, тоже его узнала), ещё и услышала, как к нему обратились лакеи, которые открыли нам ворота – она встала, как вкопанная. Удивлённо-растерянное и в тот же момент радостное лицо было красноречивее её слов. Я даже испугалась, что от избытка чувств Грейс прихватит настоящий сердечный приступ.

Принц поздоровался с ней, слегка склонив голову и тут же взяв меня за обе руки, обратился со словами:

– Моё предложение в силе, Эвелин. Подумайте, завтра к обеду я приеду за ответом, – посмотрев на тётушку, добавил, – если, конечно, ваши родные не против.

Грейс тут же оживилась:

– Конечно же, не против! Будем ждать вас, Ваше Высочество!

Карим лично помог нам сесть в карету и долго стоял, провожая экипаж взглядом. Тётушка как будто только и ждала, когда мы отъедем на приличное расстояние, чтобы дать волю эмоциям. Завизжала и затопала ногами так, что я закрыла уши, а лошади, испугавшись, побежали быстрее.

Кучер с трудом их остановил и, заглянув к нам через маленькое окошко, что соединяло его с пассажирами, обеспокоенно спросил:

– Что случилось?

Только я хотела ответить, что всё в порядке, как Грейс закричала:

– Моя племянница выходит замуж за принца! Аааааааа!

Я снова заткнула уши и, сколько бы ни пыталась сказать ей, что это не так – бесполезно. Она меня не слышала, так как продолжала визжать от радости так долго, пока не охрипла, а мы с кучером, включая лошадей – оглохли. Только после того, как она замолчала, смогли-таки спокойно доехать до дома.

В доме всю ночь до самого утра все стояли на ушах, естественно, по вине тёти. Своим хриплым голосом она умудрилась разбудить всех. Рассказывая радостную новость и заставляя всю прислугу чуть ли не вылизывать до блеска столовую, зал и прихожую.

В итоге к утру почти во всех комнатах стояла такая чистота, что даже страшно было ходить и всё трогать, чтобы ненароком не оставить отпечаток на какой-нибудь отшлифованной поверхности. И ещё - повсюду, буквально на каждом столике и тумбах, благоухая, красовались свежесрезанные розы – тётушка даже садовника спозаранку подняла, ради такого события.

Что касается меня, то я заперлась в своей комнате и, укутавшись в плед, как гусеница в кокон, лежала в кровати и переживала. Я очень боялась реакции Грейс, когда та узнает, как сильно ошиблась. Как я могла так оплошать? Не надо было выходить с ним под руку. Ладно я - переживу, даже если сошлют в монастырь, но что будет с Тимом? Как бы тётушка на бедном ребёнке ни отыгралась за мой провал.