Рекомендации. Хорошая мысль. Может, стоило проверить рекомендации Лиды более тщательно? Узнать, не было ли у нее проблем с предыдущими работодателями? Но кто мог предположить, что молодая студентка педвуза станет разлучницей?

– Спасибо, – отвечаю автоматически, хотя мысль о новой няне вызывает внутренний протест. – Обязательно обращусь.

Как можно впускать в дом нового человека после такого предательства? Как доверять чужой женщине заботу о ребенке, когда предыдущая использовала это доверие для собственных целей?

Но выбора особого нет. Если я продолжу работать, а без работы сейчас никак нельзя, кто-то должен забирать Макара из сада, быть с ним вечерами, когда у меня совещания или командировки.

Звенит звонок, призывающий детей в группы. Металлический звук разрезает утренний воздух, и родители начинают расходиться, торопясь на работу. Я тоже делаю движение к выходу, надеясь, что разговор окончен.

Но Елена не собирается отпускать меня так легко. Она быстро догоняет, кладет руку на мой рукав. Прикосновение неожиданное и нежелательное, заставляет съежиться.

– Алеся, а не хочешь сходить завтра на кофе? – предлагает она с той настойчивостью, которая не предполагает отказа. Голос становится более интимным, доверительным. – Давно не виделись по-человечески.

По-человечески. Странная формулировка. Мы видимся каждый день, но это не считается. Ей нужен более близкий контакт, возможность задать прямые вопросы, получить подробности.

Внутри все сжимается от нежелания. Я не готова к близкому общению, не готова отвечать на вопросы, которые неизбежно последуют. Не готова становиться объектом чужого любопытства.

Но отказ может показаться подозрительным. Елена принадлежит к тому типу людей, которые не отступают, если чувствуют тайну. Она будет копать, расспрашивать других родителей, строить предположения.

– Посмотрим, – отвечаю неопределенно, освобождая руку от ее прикосновения. – Созвонимся.

Фраза дипломатическая, не обещающая ничего конкретного. Может, к завтрашнему дню придумаю убедительное оправдание.

Елена кивает, но в ее глазах читается неудовлетворенность. Она получила меньше информации, чем рассчитывала. Но пока отступает, понимая, что дальше давить бесполезно.

– Конечно, – соглашается она с натянутой улыбкой. – До свидания.

Быстро иду к выходу, чувствуя ее взгляд на спине. Знаю, что она еще долго будет обдумывать наш разговор, анализировать каждое слово, каждую интонацию. Женщины как Елена обладают удивительным чутьем на чужие проблемы.

23. Глава 23

Выхожу на улицу и чувствую, как плечи сами собой расправляются. Воздух кажется более свежим, легким. Наконец-то можно снять маску благополучной мамы, перестать контролировать каждый жест, каждое выражение лица.

Иду домой медленно, наслаждаясь одиночеством. Впервые за долгое время мне не нужно никому улыбаться, не нужно изображать счастье. Можно просто идти по знакомым улицам и думать о том, что происходит в моей жизни.

Думаю о Елене и ее настойчивости. Понимаю, что таких разговоров будет много. Люди заметят перемены, начнут задавать вопросы. И мне придется либо лгать, либо рассказывать правду о семейной драме.

Лгать проще, но ложь имеет свойство запутываться. Одна выдумка требует другой, потом третьей. Рано или поздно правда всплывет, и тогда будет еще хуже.

Но готова ли я к тому, чтобы весь наш круг общения узнал о измене Мирона? К тому, чтобы стать объектом жалости или осуждения? К тому, чтобы Макар слышал пересуды о своих родителях?

Поворачиваю на нашу улицу и вижу знакомые дома, знакомые дворы. Место, где мы живем уже десять лет. Соседи, которые знают нас как образцовую семью. Что они подумают, если узнают правду?