— Лика… Лика… маленькая моя. Я так тебя хочу…

Он стянул зубами лямку майки с ее плеча, ниже… еще ниже, оголяя маленькие аккуратные груди. Максим и прикоснуться к ним не успел, лишь ошалело смотрел на идеальные загорелые вершинки, когда Лика сама притянула его к своей груди. И стоило только ему обвести сосочек языком, как она громко застонала. Господи, как же сладко она стонала.

Максим с ума сходил от этого напряжения. Выдержку свою он потерял чертову тысячу лет назад, мозги примерно тогда же. И поэтому почти не удивился, когда, почувствовав любопытные Ликины пальчики на своей заднице под резинкой трусов, кончил.

Он кончил в собственные трусы, целуя загорелые соски маленькой груди семнадцатилетней девчонки. Трэш. Самый настоящий треш.

Если бы не это долбаное мокрое пятно на собственных трусах, он бы не очухался, взял бы ее сегодня. Сейчас.

Такую теплую, ждущую и манящую.

Вольский приподнялся и посмотрел в затуманенные коричневые глаза.

— Лика…

—Что? Нет! Нет! Не останавливайся, пожалуйста.

Она ничего не поняла, смотрела на него широко открытыми глазами и с таким отчаянием, что он, громко выругавшись, приводнялся над ней и быстро стянул с нее шорты вместе с трусами.

Закрыв глаза, представляя перед собой противное лицо Саныча, опустился вниз, провел языком по ее нижним губам, всосал клитор. Взял ее крепко за бедра, вжимая в кровать, и принялся долбить ее языком. Лицо зама развеялось почти сразу, но Макс упорно не открывал глаза. Ему и запаха, и Ликиного вкуса хватало настолько, что яйца опять напряглись. Не хватало ему еще одного мокрого пятна.

Анжелика застонала еще громче, и он ускорил темп, потом опять вернулся к клитору, вырисовывая на нем восьмерки языком. Тонкие бедра под его ладонями начали подрагивать.

«Вот так моя хорошая. Вот так».

— Давай, Лика. Кончи, я так хочу тебя попробовать.

— Максим…

— Ну же, милая, давай. — Он сильнее всосал в себя ее бархатную нежность, и девушка затряслась в судорогах, громко простонав его имя.

Музыка. Это и правда было музыкой. Максим положил голову на ее живот, обведя перед этим языком любимую родинку, и наконец-то открыл глаза.

Лика шумно и часто дышала, сжимая ладонями простыни.

— Максим…

— Ш-ш-ш…полежи, успокойся.

— Неужели опять не будет ничего?

— Милая, неделя.

Анжелика отпустила простыни и ударила ладонями по матрасу. Смешная. Даже не представляет, насколько тяжело ему.

— Ну-ну, не бей мою кровать. Она тебе ничего не сделала. Давай спать.

— Как? Как спать после такого?

— Легко. — Максим подпрыгнул и, растянувшись рядом с Ликой, тягуче медленно ее поцеловал.

Не прошло и десяти минут, как Анжелика уснула. А Максим пошел в холодный душ, выкидывая по пути в помойку трусы с уже засохшим пятном.