Как только она открывала рот, он отходил. В его маленьких глазках светилось превосходство и снисхождение к глупой, маленькой дурочке, которая не может держать себя в руках и просто сидеть тихо.

– Хрюша! Не зазнавайся! – упрекала зверя Тамара, следуя по пятам. – Я ещё не всё сказала!

Поняв, что от настойчивой преследовательницы не скрыться, Хрюша, как подкошенный, свалился на солому в дальнем загаженном углу, надеясь, что запах её остановит. Но Тому уже и это не могло остановить. Она говорила и говорила, пока зверь не издал отчаянный вопль, свидетельствующий о конце терпения. Сообразив, что перешла допустимую грань, Тамара решила подлизаться.

– Почесать спинку?! – предложила она сладким голосом.

Прятаться в загаженном углу зверю не нравилось, потому он начал настороженно подходить.

– А может ушко? – глаза Томы коварно сверкнули.

Хрюша бочком, не спуская глаз, подходил ближе.

– Иди, иди ко мне, малыш! – прошипела она радостно. Малыш-переросток шмыгнул носом, и пододвинулся ещё ближе. Ощутив успокаивающее почёсывание на шкуре, он несколько расслабился.

– Хрюшенька! – начала змея. – А тебе нравится больше тут или вот тут?

Скотина злобно хмыкнула, явно намекая, что лучше было бы почесать в другом месте.

– Не дождёшься! – отрезала Тома. От такой грубости хряк чуть не поперхнулся.

– Если не будешь слушаться, кто разрешит мне ходить и чесать твои мохнатости, а? – они недовольно посмотрели друг на друга. – Не спорю, ты весьма преуспел в моём воспитании, но знаешь ли, у тебя нет таких проблем, как у меня. Обвинили в краже бабских бус, четыре старых хрыча ждут не дождутся, когда ты меня съешь. То обламывают, то издеваются, то поучают, то комплексы навешивают! Думаешь, я без тебя не знаю, что глупая и слабая? Каждый олух пытается показать мне место! Достали вот так, ещё и ты туда же! Думаешь, сплю и вижу, как поскакать в раскалённую пустыню, где пауки, дикари и оравы разбойников бегают? Да, сдалось мне это! – ее злость резко сменилась грустью, и она снова принялась жалобно ныть: – Хрюшенька, они надо мной смеяться будут. У тебя-то вон какие клыки – зубища, улыбнёшься, и от твоего обаяния в обморок упадут, а у меня-то таких нет! Ты мне потом покажешь свой гордый нрав, ладно? – она посмотрела на него с надеждой, самыми честными глазами.

Он в ответ окинул ее взглядом полным достоинства и значимости.

– Ну, хватит уже мне глазки строить! – хлопнула Тамара его по толстой спине. – Знаю я вашу галантность вдоль и поперёк, так что обидчивость не изображай. Я и так устала. Не жизнь, а издевательство какое-то!

Мутант закатил глаза, напомнив, что его терпение на исходе.

Возвращаясь из загона, Тома медленно брела наверх. У террасы она столкнулась со старейшиной Хулой, которая радостно помахала рукой.

– Тамаа, давно я тебя не видела. Выглядишь уставшей.

– Устала. Тяжело с тапусом, – Тамара, пожалуй, впервые сказала правду.

Эти полтора месяца, полтора лунных цикла были самыми тяжёлыми в жизни. Каждый день испытывал на прочность.

– Осталось немного. Потом будет легче, – мягко ответила женщина.

– Не уверена, – вздохнула Тома и села рядом.

– Ты научишься управлять тапусом, будешь пользоваться уважением, выйдешь замуж за хорошего человека.

– За спиной меня называют воровкой. Мало кто захочет породниться со мной.

– Люди разные. Что здесь, что наверху…

– Наверху тоже живут? – перебила удивлённая Томка.

– Конечно. Там живут пришлые, торговцы и те, кому нравятся большие дома. Здесь, под землёй те, кто пользуется доверием. Чтобы войти сюда, в сердце нашего города, нужно либо родиться тут, либо заслужить доверие. Что касается тебя, Тамаа, решение Ордена ответит на все вопросы. И если ты не виновата, очистит тебя.