– Пусть спит. Крепкий сон жрицы – благодать Богов.

– Крепких снов сёстрам!

– Крепких снов! – вторила помощница.

Тамара ела долго, тщательно перебирая каждый кусок пирога, а когда закончила трапезу, старейшина и помощница заговорили о чём-то серьёзном. По их сосредоточенным лицам было заметно, они старательно подбирают выражения. Кроме слова «еда», Тома ничего не поняла, но тон и вид говоривших женщин встревожили её.

Заметив, что девчонка нервничает, они, перебивая друг друга, бросились уточнять сказанное. Тамара совсем переполошилась. Тогда Хула покинула комнату. Вернулась с писчей доской, спешно что-то набросала, перевернула, и Тома побледнела. Старейшина изобразила мутанта. Мигом сообразив, что слово «еда» связано со страшилой, Томку затрясло, заболел живот.

Та тяжело вздохнула и, выхватив у подруги доску, начала рисовать пояснение. Стоило Томе увидеть схематично изображённого Хрюшу с упряжью, за которым шёл человечек с корзиной, только и смогла выдавить:

– Нет!

«Если не сожрал, так, значит, дрессировать будем? Не буду!» – она отчаянно завертела головой.

Старушки понимали Тамаа и жалели, но так было нужно. Выждав немного, старейшина голосом, не терпящим возражений, решительно произнесла:

– Надо!

Это слово Тамара знала так же хорошо, как и женщины её отрицательное качание головой.

– Кому надо, тот пусть и делает! – по-русски огрызнулась Томка.

– Надо! – жёстче произнесла Хула

Томка снова покачала головой.

– Надо! – рявкнули одновременно обе женщины.

– Две злобные карги! – огрызнулась Тома и нахмурилась. Спорить бесполезно, слёзы не помогут, но высказывать всё, что думала, ей никто не мог запретить, ведь русского тут отродясь не слышали.

Пока Тома ворчала, Та принесла и разлила в три чашки отвар.

Томка глотала его через силу. Вдруг снова кормить не будут?

Жить очень хотелось. И если у неё есть шанс выжить, она вцепится в него обеими руками.

6. Глава 6

От голода и страха урчал живот, но башенка сладких лепёшек, заботливо предоставленных женщинами, не лезла в горло. По сути, эти вкусности должны стать подхалимажем для Хрюши, чтобы он не съел Томку.

"Больше похоже, что они хотят раздразнить его аппетит подачкой, – Тамара угрюмо брела за процессией, сопровождавшей её к загону. – Сволочи!"

Она зло обвела идущих взглядом, чтобы запомнить каждого, кто сейчас решал её судьбу. Сбежать всё равно не выйдет. Да и куда бежать? Лабиринты жёлтых переходов без начала и конца, незнание языка и условий жизни, палящее солнце и море песка снаружи…

Когда Тома с презрением посмотрела на старушек, испортив им настроение. Они вздохнули, но проводили её до дверей. Мужчины, следовавшие за ними, тоже были немногословными.

***

Снова отводить Тамаа к Тапусу стыдно и противно. Хула и Та успели привыкнуть к смешной девчонке, веселившей их почти три дня до колик в животе, но сейчас от исхода дела зависело слишком многое. К тому же, если у неё и имелась возможность выжить, то рядом со зверем. В пределах города Тамаа угрожала опасность.

По распоряжению Хулы, Тапусу спустили большое корыто с объедками, чтобы он досыта наелся. Ела эта тварь много, и как его могли прокормить полуголодные пустынники, оставалось загадкой. Но имелись подозрения, что пока он жил у разбойников, его часто кормили мясом, скорее всего, человечиной. А теперь Тамаа предстояло из жуткого монстра сделать помощника и защитника общины.

Та с сомнением посмотрела на Хулу. Старейшина фыркнула и отвернулась:

– Можно подумать, ты на моём месте поступила бы иначе?

Осталось свернуть и пройти совсем немного, как до идущих в тишине людей долетел грубый хохот.