Женя разворачивается. Мажет меня любопытным взглядом снизу вверх, улыбается уголком губ.

– А у меня вообще много достоинств, – с хрипотцой.

М–м! Красавчик!

<*> «Измена? Все подстроено!» – роман о Ксюше и Вадиме.

<**> «Все серьезно» – роман о Наташе и Саше.

Все истории самостоятельные.

Просыпаюсь от жуткого сушняка и головной боли в чужой постели и чужой квартире.

За окном светло.

Поднимаю одеяло – из одежды на мне только трусы. Поворачиваю голову направо – женское тело лежит спиной ко мне под отдельным одеялом. Копна рыжих кудряшек объемной шапкой возвышается на подушке. Волосы похожи на медные пружинки. Не помню, чтобы трогал их.

Кто такая? Ни имени, ни лица, одни размытые фрагменты в больной голове.

А нет, кое–какие проблески есть. Познакомился я с одной рыжей где–то с неделю назад. В супермаркете. Она попросила найти ей молоко с датой посвежее, для этого надо было перелопатить четыре ряда бутылок, что я и сделал. Красивым девушкам грех не помочь. Нашел молоко со вчерашней датой в самой глубине. За это был вознагражден очаровательной улыбкой и обещанием сходить со мной на свидание. Обменялись телефонами.

Как ее зовут? Надо посмотреть, как она в контактах у меня забита.

Где мой телефон?

Свешиваюсь с кровати в поиске своих вещей. На полу нет, штаны и футболка аккуратно развешаны на стуле.

Осматриваюсь.

Не гостиница. Квартира.

Комната типично женская – кровать, шкаф во всю стену, туалетный столик с зеркалом. На полу песочного цвета ковер с высоким ворсом. Входная дверь и еще одна, видимо в отдельный санузел.

Дорого–богато тут. А рыбка–то золотая здесь живет. Надеюсь, без мужа.

Башка трещит, глаз болит. Дотрагиваюсь до нижнего века.

– Ауч! – дергаюсь от боли.

Тут же на меня обрушиваются картинки вчерашнего вечера.

Сауна, друганы, их беременные невесты и Юля. Которая заявила, что тоже беременна. От меня.

Черт!

Что я такого сделал, что мне в наказание свалилась та черноглазая с якобы моим ребенком?

Ладно, с этим я позже разберусь. Другое волнует: как я здесь оказался?

Так, так, так.

Ольшевские силой увезли меня в клинику, заставили просветить череп на предмет сотрясения. На Санино счастье мне диагностировали только ушиб.

Потом… потом они отвезли меня домой, высадили возле подъезда. Друг порывался довести до квартиры, уложить в кровать. Послал его. Поругались…

Они уехали.

А я…до квартиры не дошел…

До своей.

Зато вот, в чужой кровати с рыжей…

Кто кому первый позвонил?

И насколько дееспособным я был сегодня ночью?

Надо завязывать пить. Раньше со мной такого не было.

Свешиваюсь снова с кровати. На полу средств защиты нет. Они вообще были?

Сдираю с себя одеяло. Трусы точно на мне, но это еще ни о чем не говорит.

– Эй, – толкаю девчонку в конопатое плечо. – Мы хоть предохранялись?

Женское тело рядом что–то недовольно бурчит.

– Слышишь меня, нет? – психую.

– Чего? – разворачивается полубоком. Сонно моргает. В профиль ничо так, но не цепляет. И да, эта та самая, из супермаркета.

– Мы предохранялись или нет?

– Нет.

Ё…перный театр!

Со стоном падаю навзничь на подушку, зажмуриваю глаза, наплевав на боль.

Пристрелите меня кто–нибудь! Мне еще от рыжей беременности не хватало.

– Пить надо меньше, – кривит веснушчатое лицо. – Импотент хренов.

– Не понял…

– Чего непонятного? – выговаривает с ядом в голосе. – Лыка не вязал, когда приехал. Не хотела пускать, да соседей боялась разбудишь.

– И что? Мы это…

– Не было ничего. Едва до кровати тебя дотащила, раздела и всю ночь храп твой слушала. Не выспалась ни фига.

Господи, спасибо!

– У тебя фингал под глазом. Если что – ты таким уже приехал.