Может, зря я так рано заварила? Аманда сказала, что чем крепче настой, тем сильнее и продолжительнее эффект, а лучше вообще повторить. И опять подмигивала. То, на что она намекала, было явно не тем, что было нужно мне.

Стук в дверь, в общем-то, негромкий, произвел эффект пушечного выстрела. Я от волнения долго не могла найти засов, будто он вдруг бегать от меня начал. Наконец открыла и впустила гостя. Вслед за ведьмаком пытался пролезть туман, но как говорится, третий лишний.

Пешта молча прошел внутрь, на ходу избавляясь от шляпы, перчаток и пальто. Оставил все на стуле, повернулся ко мне. Строгий костюм, белоснежная рубашка, искры запонок на манжетах и шейный платок. Темно-синий, как мое платье.

— Вы обычно здесь гостей принимаете? — поинтересовался он, и я молча пригласила его за собой в комнатку за прилавком. Молча, потому что понятия не имела, о чем с ним говорить. Пусть бы он гадость какую сказал, что ли, все полегче…

Ведьмак оккупировал диван и наблюдал, как я вожусь с чашками. Себе я налила обычный чай, ему — тот. А передавая чашку, будто невзначай коснулась руки. Села.

— К чему все это, госпожа Арденн? — Он выпил уже полчашки, я к своей едва притронулась.

— Вы же меня угощали.

— О чем станем беседовать?

— А вы умеете? — брякнула я.

Тут же захотелось хлопнуть себя по губам. Нервничаю и начинаю чепуху городить. Опустила глаза. Ведьмак смотрел прямо в лицо без своего обычного чуть презрительного выражения, и это выбивало меня из колеи. Я в замешательстве провела пальцами по краю кружева, повертела пуговку, поправила скользнувший на шею локон.

— Вы могли бы рассказать о вашем путешествии, — предложила я.

— А вы о своем?

Он издевается?

— Наверняка вам ваши соглядатаи уже в подробностях доложили.

— Точно. Вы не пьете? — Он кивнул на мою чашку.

— Пью, но сегодня только чай. Знала бы, что вы так легко согласитесь, подготовилась бы основательнее.

— Яду бы купили? — Точно издевается, а в глазах искры пляшут. — Милое платье…

Это что? Уже действует?

— Ну почему же сразу яду? — Я облокотилась на стол и почувствовала, как платье начинает сползать с плеча. Хотела бы так специально сделать — ни за что бы не вышло.

— Любопытно было бы взглянуть. — Пешта, чуть склонив голову, наблюдал за медленно оголяющимся плечом.

— Как я подготовлюсь?

— На процесс.

Думалось о неприличном… С ходу вспомнился сон, потом момент обезвреживания очага магического возмущения, и я прикусила губу. Рот так и норовил разъехаться в нервной улыбке.

Стало темнее. Я бы даже сказала — интимнее. Сегодня весь вечер так, стоило мне пустить дело на самотек, как дом приглушал светсферы.

— Что у вас с освещением опять?

— Это не я. Это дом. Еще чаю?

Пешта медленно моргнул, я встала. И ведьмак поднялся тоже. Расстояние между нами было едва с ладонь. Крылья его носа вздрогнули, и он улыбнулся. Плотоядно, куда там Мартайну.

У меня во рту сделалось сухо, сердце пропустило удар. Словно в полусне, я взяла тяжелую руку Пешты и положила себе на грудь, где уже ныло в предвкушении, будто это мне странного чая налили.

Его вторая рука обожгла шею, горячие пальцы прошлись по затылку вверх. Посыпались шпильки. Он собрал мои волосы горстью и чуть оттянул вниз. Я запрокинула голову, ощущая жаркое дыхание в миллиметре от покалывающих в ожидании поцелуя губ, и судорожно вздохнула, когда он нашел под тонкой тканью лифа чувствительное место и провел по нему подушечкой пальца.

Его губы были жесткими и горячими, такими же, как руки, тисками сжимающие грудь, я едва сдерживала стоны. Потом он сделал шаг назад, опустился на диван, рывком избавил меня от белья и усадил к себе на колени.