– У малышки Оливии настало непростое время: зубки режутся. Не спит, бедняжка, ночами…

– И не дает вам с супругой, – подсказал Итан. Граф кивнул вновь и вздохнул. – Я думал, для того и существуют гувернантки, – подметил герцог, стараясь отрешиться от кольнувшей печали, которая настигала его каждый раз, когда так или иначе разговор заходил о младенцах. – Насколько мне известно, вы можете позволить себе прислугу. И не одну гувернантку, – прокомментировал мужчина слегка раздраженно и потянулся к трубке.

– Верно, могу, – не стал отрицать молодой аристократ и хозяин частного мужского клуба, ставшего очень популярным в последние годы. – Но леди Эванс очень нравится возиться с дочерью самостоятельно. И мне тоже. За исключением таких вот ночных… приключений, – подобрал аристократ подходящее слово и, взяв со стола свой стакан, скорбно опустошил его.

Честное слово, в этих стенах судьба страны вершится и обсуждается чаще, чем в парламенте, учитывая внезапную потребность данного места у членов сената, титулованной и нетитулованной аристократии. Впрочем, справедливости ради, лорд Грант должен был признать, что и сам не избежал очарования довольно уютного и тихого места, где думалось не в пример лучше даже собственного кабинета. И в этих стенах делались дела. Очень удобно, учитывая, что те, кто был нужен герцогу, собирались в одном месте.

На почве довольно частого посещения клуба, Итан и сдружился с его весьма эксцентричным владельцем. Хотя, на фоне членов своей семьи, Оливер был еще ничего. Благо, лорд Эванс не проповедовал свои взгляды на политику и житейские устои, которые в корне разнились с представлением Итана. Это герцогу очень нравилось и вызывало уважение. Как раз для того, чтобы не просто терпеть общество графа, но и получать от него удовольствие.

Однако, эти же различные взгляды не давали Гранту назвать Эванса своим настоящим другом. И это печалило герцога в те редкие моменты, когда он позволял себе об этом задуматься. Наверное, поэтому Итану порой так нравилось воспринимать графа кем-то близким к понятию «друг», так как в отличие от остальных, у лорда Эванса не было очевидных корыстных мотивов, чтобы изображать свое расположение, особенно в свете его богатства.

Впрочем, друзья – это второстепенное удовольствие для герцога. Куда важнее было заручиться поддержкой союзников, для достижения своих целей и карьерного роста.

Вот тут-то и возникала серьезная проблема.

– Можно ли сказать, что на данные решения кто-то повлиял? – забыв про осторожность, спросил Итан, слишком поздно осознав, что столь личные и провокационные вопросы обычным приятелям не задают.

Граф напрягся, пристально посмотрев на своего собеседника, а Грант мысленно чертыхнулся. Любой другой на месте хозяина клуба бы оскорбился, тем более, подтекст был очевиден. Но, на счастье герцога, молодой мужчина только усмехнулся.

– Я помню о вашей предвзятости к моей сестре, – помедлив, произнес Оливер довольно спокойно. – И, как моя ближайшая родственница, кому я прихожусь опекуном, она действительно имеет свое влияние как на мою, так и на жизнь моей семьи. Но Джулия не злоупотребляет и предпочитает уединенный образ жизни, как многим известно. И, как бы вам того ни хотелось, но к этим волнениям среди женского населения моя сестра не имеет никакого отношения.

– При всем моем уважении, но мадам Питерс становилась причиной уже не одного и не двух скандалов на почве феминизма и борьбы за права женского населения, – мрачно заметил мужчина, поджигая в трубке табак. – В Лондоне о ее свершениях и высказываниях ходят легенды.