Ромуальд всё же рискнул высказать своё мнение вслух с горестным подвыванием:

– Ну, хозяюшка, ты и зараза! Сколько раз просил не обращаться со мной как с плюшевым медведем! Я – самостоятельная личность. У меня даже семья есть, а ты всё со мной, как сопливым юнцом поступаешь!

– Побубни у меня, ирод хвостатый! Твои проблемы, если ты медвеёжиков целую кучу настрогал! Захлопни пасть, а то не хочу что-нибудь действительно важное позабыть дома! – и она так сердито на него зыркнула, что её личный хранитель предпочёл пойти на попятный.

Во избежание эскалации конфликта я велел всем приглашённым выкатываться из квартиры и грузиться в маленький микроавтобус. Его мне по случаю бракосочетания подарили из Департамента. Мы долго ехали, пока не обнаружили чудесное и никем пока нетронутое местечко.

Наша развесёлая компания облюбовала большую светлую поляну, которая приглянулась Валиске. Ей безумно понравилось сочетание львиного зева и огромных мухоморов в обрамлении ив и орешника.

– Дядя Риффсла, тётя Таля, – восхищённо пищала девчонка, присев на один из грибов с красной шляпкой в белый горошек и указывая Василию на его оранжевого собрата, – и пенёк, как столик, и места много, и пейзаж миленький. Прямо, ах, какой! Остановимся здесь? – заискивающе заглядывая мне в глаза, взмолилась она.

Я тяжело вздохнул и, немного забывшись, постучался лбом о рулевую колонку, мысленно произнеся: «Дорогой и любимый Музовый Департамент, если ты ещё раз, подлюка семибатюшная, наградишь меня таким семейством, уволюсь с работы и пойду в Департамент Литературной Критики. Засим остаюсь верным бойцом Творческого Фронта, Музом Риффслой».

Нажал на панели замка задней двери, обратился к сидящим в салоне товарищам:

– Дальше маршрут не идёт! Конечная! Все в лес! – и подавал пример остальным, легонько подтолкнул жену в спину, направляя к выходу.

Когда мы с Талькой оказались на свежем воздухе, в машине начался форменный балаган. Господа Старшая Домовая и Алевтина устроили срач по поводу того, кто первой покинет «купе». В выражениях обе не стеснялись. Дело даже до волосодрания дошло. Решил пожалеть свой новенький микроавтобус. Шустро откатил боковую дверь, и скандалистки просто вывалились на зелёную травку, щедро изукрашенную жёлтенькими искорками львиного зева в капельках росы.

Покатавшись немного по полянке, дамы, выдрали друг у друга ещё пару клочков из длинных шевелюр. После чего решили, что с них довольно, и расцепились. Я громко поаплодировал в ладоши и прокомментировал:

– А вы, оказывается, мастерицы борьбы в партере. Фонари чудо как симметричны.

Под левым глазом Алевтины быстро наливался лиловым громадный синяк, а под правым глазом домовушечки, видно из чувства противоречия, наливался такой же, но изумрудно-зелёный.

– Дюк, – обратился я к коллеге, – можешь нас поздравить! Мы только что обзавелись бесплатной охранной сигнализацией. Если в темноте горит Валискин фонарь, значит, «В Багдаде всё спокойно». Если же сияет лиловое солнышко, значит, на любимую наложницу падишаха напали трое блудливых ишаков.

Услышав тираду восточной красавицы, наша черноволосая зараза подняла с земли сосновую шишку и довольно метко запустила в меня. Однако в виду врождённого косоглазия и косоручия, естественно, не попала. Точнее, снаряд угодил по затылку Мармадьюка. Тот скорее от неожиданности, чем от силы удара, споткнулся и упал навзничь, придавленный тяжёлым рюкзаком. Пришлось срочно вызывать МЧС в лице меня любимого и выручать старого приятеля.

Едва поднявшись на ноги, Дюк многозначительно погрозил жене сухоньким кулачком и пообещал познакомить её со змеиным царём. Далее началась обычная распорочно-клапанная возня с установкой палаток.