– Нет, это – сюда! – Снежана ткнула пальцем в башню, которую она строила с братьями. Меня уже не смущало это «с братьями», я смирилась с тем, что это так и есть. Тем более что мальчики были замечательные, о таких братьях можно было только мечтать. Они чуть ли не сдували со Снежаны пылинки, таскали ей игрушки, ни разу не один из них не вел себя надменно. Вот и сейчас Мирон не стал спорить и поставил кубик туда, куда она просила.

Выносить эту идиллию у меня больше не было сил. У дочери от счастья сверкали глаза, я же внезапно почувствовала, что задыхаюсь: несмотря на распахнутое настежь окно и свежесть от недавно закончившегося дождя.

– Зарина, я скоро вернусь, – сказала негромко, поспешно поднялась и вышла. Обнаружила себя уже после нескольких анфилад и переходов в совершенно незнакомом крыле. Я здесь редко бывала, а еще крыло выглядело пустынным.

Я решила вернуться, но, кажется, свернула не в тот коридор, потому что меня неожиданно окатило знакомой мощью Бездны. Свист рассекаемого воздуха заставил на мгновение замереть, а потом я пошла на него.

Остановившись у распахнутых настежь дверей зала, я замерла повторно, потому что увиденное поразило до глубины души. Уворачиваясь от созданных с помощью рун полупрозрачных «тварей Бездны» Богдан двигался с такой скоростью, что я едва успевала отслеживать его перемещения.

Хтианы мелькали столь быстро, что лезвия напоминали не то ленты, не то смазанные стальные штрихи. Рассекая тренировочных чудовищ одного за другим, они вспарывали воздух и тела на первый взгляд несуществующих тварей. Я знала о таких тренировках и знала, что на самом деле созданные рунами «монстры» не способны убить, но способны оставить ожоги.

Мелькали темные тени, а я стояла, как завороженная, и смотрела за красивым и быстрым боем. Который закончился, стоило Богдану заметить меня: он взмахнул рукой, разрушая рунное кольцо, и «монстры» исчезли.

Но главный монстр моего сердца никуда не исчез, он стоял прямо передо мной, и капельки пота сверкали на смуглой обнаженной груди и торсе. Волосы у него были мокрые, как после купания, и я невольно провалилась в наше с ним лето. Хоть Богдан и стал мощнее, яростнее, сильнее, мне словно огонь вместо крови по венам пустили.

Я задохнулась от нахлынувших чувств, от желания – жгучего, острого, жаркого. И, лишь едва успела перевести дух, как услышала его голос. Низкий, хриплый, заставивший кожу мгновенно покрыться мурашками:

– Ну что же ты стоишь, Алина? Заходи.

Алина

В его голосе прозвучал такой холод и столько презрения, что не оставалось ни малейших сомнений, на что он намекает: Богдан, которого я знала, никогда так себя не вел. По отношению ко мне, по отношению к кому бы то ни было, и это в очередной раз здорово отрезвило. Помогло понять, что я живу прошлым, влюбленная в тот самый образ, в того мужчину, которого больше не существует. Да и существовал ли? Или просто хорошо притворялся.

Вместо ответа я просто развернулась и зашагала по коридору обратно, оставляя за спиной и этот образ, и все прошлое. Мужчину, которого я совсем не знала, свои чувства… которых не должно было быть. Просто не должно! Не должны они сейчас бушевать во мне, не должно быть по-прежнему больно! Потому что нельзя не видеться годы, и продолжать что-то испытывать по отношению к тому, кто…

Должно быть, я слишком ушла в свои мысли, потому что не заметила его приближения. А когда заметила, было уже слишком поздно. Ладонь Богдана легла на мою талию, резко разворачивая к себе, и еще, прежде чем я успела вдохнуть, меня уже толкнули к стене, запирая между ней и своими телом, как в тиски или капкан.