— Никак вы, Илзе, обнаружили дыру в голове, — дробно рассмеялся старик. — Или дополнительную емкость для ума.

— Я очень рада вас видеть, хранитель.

— Томас. Хранитель Томас, не ленитесь милая девушка, договаривайте до конца.

А Илзе крепко задумалась: это она не знала имени хранителя потому, что не интересовалась, или потому, что это тайна? Но теперь она запомнит.

— Я пытаюсь найти момент, хранитель Томас, когда появился термин «грязнокровка», — Илзе пожала плечами, — и не могу. Есть книги, называющие таких, как я, «инородцами» или «чужаками». И есть современные.

— Что вы знаете о драконах, Илзе? — вопросом на вопрос ответил старик.

— Они большие, с крыльями и похищают женщин? — улыбнулась Илзе.

— Земные сказки не лишены некоторой правдивости, — хмыкнул старик и остановился перед уже привычной для Илзе дверью. — Но только отчасти. Где-то половина женщин впоследствии спасенными быть не желала.

Но за знакомой дверью оказался новый коридор.

— Впоследствии? — Илзе вздохнула. Для нее в этом слове крылось слишком многое. Разные могут произойти вещи, после которых не захочешь свободы.

— Драконы были справедливой расой, — сказал старик, — но с некоторыми женщинами у них были сложные отношения. Это можно назвать «истинной любовью» в худшем ее проявлении. Дракон не мог жить без своей женщины, а вот в обратную сторону это не работало.

— Никогда?

— Нет, если подбирались два дракона, то да, это великое счастье. А вот другие расы — нет. Нет ни у людей, ни у эллов или эльфов такого завихрения в организме. Вот и сходили ящеры с ума. У них внешность на любителя.

Старик протянул руку, и из пустоты на его ладонь легла гравюра.

— Да уж. Тут только по большой любви, — передернулась Илзе.

— Именно так. А любви, ну или зависимости, можно добиться разными способами. Вся беда в том, что у драконов может быть и две, и три «истинных любови». Попробуете угадать?

— Потомство? Если чувства проходят, — Илзе пожала плечами и посторонилась, позволяя пройти мимо невысокому эллу.

— Доброго дня, Илзе, — улыбнулся ей мужчина. — Хранитель, я закончил и оставил книги на столе.

— Вам не стоит гулять по коридорам библиотеки без сопровождения духа, — сухо заметил старик. — Так что вы говорите, Илзе?

— Мне кажется, это «завихрение» в организме просто выбирает подходящую мать, — мисс Эртайн наморщила нос, — есть животные с таким механизмом спаривания.

Дарен посмотрел на нее дикими глазами, но вступить в беседу не смог — прямо перед ним выросла стена.

— Не самый добрый элл.

— Но и не самый злой, — возразила Илзе. — Он спас меня. А куда делись драконы?

Хранитель бросил гравюру на серый пол, и она растаяла, прежде чем успела удариться о мрамор.

— Только легенды. Говорят, один из драконов обидел божью дочь. Но они вернутся. Я в это верю и надеюсь.

— Это странно, хранитель Томас. Вы описали не самых лучших существ.

— Они были честны и добры во всем, что не касалось завихрений. — Хранитель толкнул появившуюся в пространстве дверь. — Они не позволяли эллам сходить с ума. До периода отрицания жестокости и насилия был другой, худший период. И я боюсь, что сейчас жестокость могут вновь возвести в культ. Слишком уж часты случаи «добровольного насилия».

— Почему вы мне это говорите?

— Просто так, я одинокий старик, и мне не с кем поговорить.

Хранитель подмигнул Илзе и исчез. В небольшой комнате осталось лишь удобное кресло, стопка книг, бумага и карандаш. И та самая гравюра на стене. Илзе подошла поближе и поняла, что не ошиблась. Дракон в человеческом обличье был отвратен.