— Так, — Дарен заглянул в лицо куратора Эртайн и покачал головой, — все будет хорошо.

— Военных специально не лечат? Чтобы издалека видно было? — Илзе в упор рассматривала некрасивый шрам на лице Дарена. От левого уголка губы и вниз, до линии челюсти.

— Кхм, нет. Не знаю. Вы поставили меня в тупик. Нам отдельный кабинет, пожалуйста, и ваш набор номер три.

— А девушке?

— И девушке. Идем-идем.

Илзе без любопытство осмотрелась. Бар в морском стиле. Невнятного назначения железо, которым увешаны стены. Грамоты и морские карты. Несколько рекрутских листовок разных годов. Пара картин. Большой портрет герцога Иррава, изрядно подранная ножами.

Отдельным кабинетом назвали столик на двоих с мягкими удобными креслами. От общего зала его отделяли узкие полотна ткани, искрящейся от количества наложенных чар.

Илзе скинула туфли и залезла в кресло с ногами. Обняв руками колени, она уставилась на свечное пламя.

— То, что я сказал… — Дарен пригладил пламя свечи указательным пальцем. — Я бы не оставил тебя на растерзание толпе.

— А мы уже на «ты»?

— А я не люблю официоз, — пожал плечами боец. В пламени свечи его лицо из-за шрама казалось особенно уродливым. — Но ты можешь звать меня «мой прекрасный господин».

Дарен с беспокойством смотрел на безразличную к происходящему грязнокровку. Смотрел и злился. Там, на границах, происходили вещи и похуже. Ну ухватили за сиськи, ну что теперь. Спаслась же.

— И что, будешь страдать?

Илзе внимательно посмотрела на субтильного официанта принесшего высокий запотевший графин с янтарным напитком и широкое блюдо с жареным мясом. Рядом на подносе стопкой громоздились травяные лепешки, в плошке с перченым маслом плавал сыр.

— Я понимаю, — негромко произнесла Илзе, — вы видели такое, что мне и не снилось. И слава Магрит, что не снилось. Но мне хватило вот этой крошки дерьма. Насилия не бывает.

Илзе ткнула вилкой в кусок мяса, и сок брызнул на льняную скатерть.

— Насилия не бывает, — продолжила она, — людей не убивают, а женщины могут ночью пройти Биргот из конца в конец. И остаться невредимыми.

— В некотором смысле…

— Меня учили так. Мне вбивали это в голову, — с яростью произнесла Эртайн. — Не ждите, что я заплачу. И сейчас мой мир меняется. Раньше я не видела в мужчинах опасности. Теперь у меня есть, над чем поразмыслить.

— Это правильная позиция, — с долей уважения произнес Дарен.

— Да, я поблагодарю за это Кассиана.

— Он будет рад, — вздохнул Дарен.

Кудрявая девчонка оказалась интересней, чем он думал. Гордая, упрямая.

— Как скоро я окажусь дома? — внезапно спросила Илзе и посмотрела Дарену в глаза.

— Что?

— Я хочу домой. Как скоро я там окажусь? И что вы со мной сделаете, прежде чем я там окажусь?

— Сейчас доедим, вызовем кэб и поедем.

— Я хочу ехать одна, — так же спокойно произнесла Эртайн.

— Ты понимаешь, что ночь опасна?

— Вы понимаете, что у меня есть только ваши слова о дружбе с капитаном Гарвести?

— Я спас тебя, — напомнил Дарен.

— Спас, — кивнула Илзе. — Или отбил себе непользованную игрушку? Крепкий алкоголь, сильный стресс — и вуаля.

— Вставай, истеричка, — решительно поднялся из-за стола Дарен. — Хотел спокойно пообщаться с тобой, но не судьба.

— Мне очень жаль, — внезапно произнесла Илзе, — что вы не понимаете меня. Что в вашем прошлом были настолько отвратительные вещи и этот эпизод не имеет значения. Мне вас жаль.

Закрывая дверь кэба за грязнокровкой, Дарен крутил в голове ее слова. Да что такого с ней произошло? Ни синяка, ни царапины. Может, ноготь сломала? Или отчего еще страдают женщины? Не изнасиловали ведь. Ему приходилось видеть жертв «солдатской любви», и увы, порой это были не только бойцы противника.