— Юноша из моего мира повесился в пансионе, — тихо произнесла Илзе, — меня это напугало.

— Отчего же? Он был глуп. — Данборт пожал плечами. — Я не слишком в курсе, но вряд ли кто-то его к чему-то принуждал. У нас гуманное общество. Мне непонятны рефлексии пришедших. Вы так страдаете, но ведь у нас нет войн, драк, убийства настолько редки, что люди бунтуют, не желая кормить полицию.

— Я не знаю. — Илзе не собиралась дискутировать, отстаивать свою точку зрения. Мечтала стать серой, невзрачной и пропасть из поля зрения Данборта. Но все же не удержалась от возражения: — Но ведь недавно закончилась война.

Наблюдать за переменой лица Данборта было интересно.

— Это трагичная часть истории Иргарстона. И я, и все просвещенные эллы уверены — без войны можно было обойтись. Договориться миром. Но некоторым людям необходимо давать выход животной агрессии, вот они и спровоцировали Тримарр. Разумные, образованные эллы видят этот факт. Но вам, Катти, простительно его не замечать.

— Да, мне простительно, — криво улыбнулась Илзе. — Извините, мне пора. Сацебия должна зацвести, а удобрение еще не положено.

Она лопатками чувствовала взгляд Данборта, что помогало удерживать спину прямо. Прикусив губу, Илзе решительно направилась к жилому блоку — вещи сами себя не перенесут. И, не удержавшись, хихикнула — сацебия, надо же придумать. Как скоро глава Совета Попечителей поймет, что такого растения не существует?

Переезд занял много времени. Илзе даже не представляла, каким количеством дорогих сердцу мелочей она успела обрасти за три года.

Домик только казался небольшим. Просторная мансарда, кухня, объединенная с гостиной, и спальня. Есть небольшая терраса, скрытая за высоким кустарником. От дома до запущенной и заросшей сорняками оранжереи вьется дорожка, выложенная красным камнем. Оранжерея успокоила Илзе — хоть где-то оказалось не радужно, а значит, последствия нежданной щедрости ректора можно будет пережить.

Оставив чемоданы посреди кухни-гостиной, Илзе вытащила постельное белье. Если куратор Эртайн на что и тратилась, то это на хлопковое белье. Среди ее коллекции были даже шелковые простыни, но прибереженные для особого случая. Положив себе пижаму, Илзе умылась и переоделась.

На часах было шесть вечера, когда мисс Эртайн решила выйти на прогулку.

Удобные туфли, свободная блузка и широкие брюки — чтобы не сильно выделяться среди горожанок. Тут Илзе хмыкнула и сама себе подмигнула — ей сложно остаться невидимой.

***

Ректор Лармайер устало облокотился на спинку старого кресла. Аварийный жилой блок выглядел… аварийно. И блистательный Данборт среди великолепия погрызенных мышами ковров и подранных кресел смотрелся раздражающе.

— С чего тебе понадобился этот цирк? Ладно, поселил девчонку в дом. Так похвалился бы этим. А теперь живешь здесь, — Эрих с отвращением осмотрелся.

— Во-первых, это «здесь» — твоя вотчина, и мне интересно, отчего запасной блок в таком состоянии, — благодушно усмехнулся глава Совета Попечителей. — Во-вторых, не все родились с серебряной ложкой в попе. И я не так избалован, как показываю.

— Будем считать, что пассаж про серебряную ложку я не услышал.

— Будем считать, что я знаю, что такое «пассаж», мой дорогой друг и любитель земной культуры. Но! Ты не понимаешь одного — затащить красотку в постель очень просто. А вот лечь в постель с благодарной, страстной женщиной, которая хочет удержать тебя подле себя — совсем иное. Девочки, друг мой, любят, когда мальчики танцуют. И если мальчик достаточно хорош, то впоследствии будет вкушать плоды своих танцев очень долгое время.