От этого хотелось избавиться. Нестерпимо.

Потому что я ощущал не только злость, не только обиду и интерес… Я видел ее боль — непонятную мне боль — и огромное желание найти путь домой. А еще жалость.

Жалость ко мне. Вряд ли она осознавала, что жалеет меня. А когда поймет, ни за что не признается. Но это было правдой, хоть и проявлять ко мне жалость — гиблое дело.

— Простите, — сказала она вдруг, так и не дав мне заговорить первым. — Я лезу не в свое дело. Снова… И бить вас не должна была… В общем, простите меня за все.

Эта девушка не перестает удивлять. Я едва сдержался, чтобы не раскрыть в изумлении рот. Какая странная привычка: она нападает, ничего не выяснив, а потом, узнав причину неразумных деяний, просит прощения. Хотя ее извинения неуместны. Извиняться должен я — Юнру ясно дала мне это понять.

— Я делаю это не для себя. Для другого человека, — выпалил спешно. — Я сокращаю годы ее службы. Цена высока, но, как я уже сказал, мне выбирать не приходится. Я не посмею ее бросить и не заставлю себя остановиться. Продолжу красть иномирянок, продавать королю, получать награду… Я выкрал тебя только по ее просьбе. Неоправданно рисковал, но все же сделал это. Тебе крупно повезло, что сегодня полнолуние. Вальтер предпочитает ужинать на свежем воздухе, когда луна показывается во всей красе. Будь он в своих покоях, я не смог бы пробраться внутрь, не рискуя быть обнаруженным. А если бы король или кто-то из его псов узнал…

Я замолк на мгновение, переводя дыхание. Взгляд девушки изменился — она смотрела тревожно и удивленно.

— Ее не пощадят. Любой мой проступок может поставить на кон ее жизнь. И я боюсь. Сильно. Боюсь, что она поплатится не только свободой, но и жизнью за внушенную мне мысль освободить тебя.

Плечи Джейн опустились, глаза, некогда горящие любопытством, потускнели.

Я сболтнул много лишнего. Но сказав одно, уже не смог остановиться. Быть может, оно и к лучшему? Я выдал часть правды, бо́льшую часть правды. Это должно стать шагом к доверию с ее стороны.

Но почему меня это так волнует?

Я спас ее, потому что этого желала Юн. Разве не так?

Или чтобы избавиться от тупой жалости, которую иномирянка вызывает во мне одним лишь своим видом. Даже сейчас, глядя на меня слегка обиженно, плотно сжимая губы и с усилием сдерживая слезы, она заставляет сердце сжиматься от горячего и противного чувства.

— А как мы поймем… — шепнула она спустя короткий миг тишины, — … что король узнал о вашей причастности к моему исчезновению?

Выдохнул шумно и тяжело. Потирая переносицу, нехотя произнес:

— Чародеи явятся в мой дом. Сравняют его с землей, а меня доставят прямиком на эшафот. И тебя заодно.

— И что делать?

Этот вопрос ее волновал меньше всего — я знал наверняка. Но почему-то она осмелилась озвучить только его.

— Ждать. И искать быстрый способ вернуть тебя домой.

21. Глава 20. Четыре месяца

Кто эта женщина?

Вопрос мучил всю ночь по возвращении в дом мага и отпустил только под утро. Но стоило вырваться из беспокойного сна, как он вновь нагрянул.

И все же кто она?

Ради кого маг отрекся от совести, забыл о стыде, не обращал внимания на чувства, на молящие взгляды десяток женщин? Кто был ему настолько дорог, что он пошел на подобное?

Мать, сестра? Любимая?

Кем бы она ни была, я уже была ей благодарна. Она слабость Тая, и в этом кроется ее сила. Ведь ради нее он готов творить ужасные вещи. Он прислушивается к ней. И ее неравнодушие к моей судьбе подтолкнули господина Лина на опасный шаг: помочь мне сбежать и вернуться домой.

Жаль, но это был не единственный мучающий вопрос.