Я хмыкнула, едва поспевая за Матильдой.  Вот ходовая старушенция! Это ж надо так гонять в ее возрасте!  Лет шестьдесят пять ей точно есть, если не больше. То ли она выспалась, то ли с утра приняла какое-то чудесное лекарство. То ли всю ночь летала на метле. Меня уже ничего не удивит!

– И  это ощущение нужно у них, мужиков,  искусственно воспитывать,  Для таких целей я и создала свой клуб.

– Какой клуб? – не поняла я.

Вместо ответа Матильда улыбнулась и зашла в гостиную.

Я последовала за ней и растерялась. На широких удобных диванах из светлой кожи молочного оттенка сидели девушка лет тридцати и высокий парень примерно того же возраста. Максимум, чуть за тридцать, плюс-минус пару лет.  Причем лицо парня мне показалось смутно знакомым. Очень всегда стесняюсь незнакомых людей, да еще в чужом доме. Не знаю, куда деть руки, где сесть, о чем говорить. Стас всегда потешался над моей застенчивостью,  считая ее проявлением провинциальных  комплексов. А я и не спорила. Я не из Парижу. Меня не учили искусству непринужденно вести светские беседы.

– Познакомьтесь, Танюша, это Диана, – Матильда указала на девушку. – А это Егор, – она погладила парня по плечу. – Вы  с ним шапочно знакомы. Раскланивались у лифта.

Точно! Я же видела его, когда он выходил из квартиры Матильды.

– Да,  Матильда Видленовна, мы видели друг друга несколько раз, – ответила я.

– Просто Матильда, – отмахнулась она. – Зови меня по  имени. Ты теперь член нашего клуба, а  у нас все по-простому, по-народному.  И я позволю себе перейти на "ты".  Надеюсь, ты не воспримешь это как ужасающий моветон?  Вижу: в глазах твоих застыл немой вопрос.  О каком клубе я говорю? Поясню: мы все, здесь собравшиеся – члены тайного общества воспитателей  неверных мужчин и котов. Я – председатель клуба. Егор – наш сценарист, он разрабатывает совершенно  искромётные сценарии для воспитательных акций.  А Диана – специалист по гламуру, стилю и дизайну. Жрица прекрасного, так сказать.

– Спасибо, что только жрица, а не ночная бабочка, – хмыкнула Диана и  встала с дивана: – Пойду кофе сварю. Тебе с сахаром? – обратилась она ко мне.

– Да, – промямлила я, осторожно и по возможности незаметно озираясь по сторонам.

Это не может быть правдой! Наверняка, здесь есть скрытые камеры, и сейчас  откуда-то выскочит  довольный Пельш с  огромным букетом цветов и заорет:

– Розыгрыш!

Меня-то ему разыгрывать ни к чему. Но вот Матильда все же звезда кино и театра, хоть и на пенсии.  Может быть, хочет напомнить о себе  зрителям? Наверное, я очень плохая актриса. Вернее,  стопудово совсем  скверная. Потому что Матильда бросила на меня внимательный взгляд и спросила:

– Танюша, с тобой все в порядке? Ты как-то странно реагируешь.

– Таня скрытые камеры ищет, – улыбнулся Егор. – Думает, что мы ее разыгрываем.

Я густо покраснела.

– О, поколение Инстаграмм и реалити-шоу! – Матильда картинно заломила  руки. – Во всем они видят подвох и розыгрыш. И скрытые камеры. Какой ужасный век тотальной слежки! Все друг за другом  подглядывают и никому не доверяют. Остановите землю, я сойду!

– Извините, – прошептала я, полыхая  алой краской на щеках, – но  просто  это все звучит слишком уж… –  я замялась, подыскивая подходящее, а главное, не обидное слово.

– Бредово? – улыбнулся Стас.

Я молча кивнула.

– Милая моя детка, – Матильда разжала руки и заговорила обычным голосом. – Сама мужская неверность– это настолько в корне бредовая вещь,  если  разбирать ее по аспектам, что бороться  с ней можно только таким же  абсурдным способом.