Маленький бар встрепенулся. В глазах стало темно: внезапно на голову упала бесформенная тень от длинной накидки с капюшоном, и служка непроизвольно схватился обеими руками за своё горло. Дышать стало трудно, словно его сбили с ног и навалились на грудь. Верный бар задержал бы напавшего, вцепился зубами в глотку, боролся до конца…

Но он знал – внезапно появившийся человек был тем, кого в главном императорском галлѐ сегодня ждали. Тяжело дыша, бар поспешно опустился на колени. Его сковало необъяснимым ужасом. Лакей почувствовал мёртвый холодный воздух из инотени, и всё тело тут же онемело.

Шон из вайниров остановился напротив чёрного обсидианового трона. От незаметного, но точного движения с его головы слетела накидка, и Сент увидел острый взгляд, высокий нос, тонкие губы. Несмотря на то, что мужчина выглядел уже очень старым, и лицо его размылось за вуалью дряхлости, наброшенной временем, в нём всё ещё проступали отголоски мужественной красоты. Он склонился в почтительном полупоклоне, выждал официальную паузу. Но как только необходимое для высочайшего приветствия время закончилось, заговорил тоном абсолютно нелюбезным:

– Я видел, караван отправляется к западным границам. Ваше императорское величество посылает подарки королеве Тумалы? Жди беды.

Император сморщился от сухого, шелестящего голоса вошедшего, но сделал вид, что не заметил пренебрежения этикетом. С того самого момента, как невероятный старик предстал перед ним в издевательском поклоне, он больше не посмотрел в сторону гостя. Это был один из немногих его подданных на Таифе, от которого Сент зависел. И единственный, кого он боялся.

– А военные учения возобновляются с невиданным размахом по всей империи, – продолжил старец. – Слышал, что в этот раз мобилизация коснётся даже грумов… Как, интересно, вы их будете выковыривать из рудников и подземных пещер, где они чувствуют себя рыбами в воде уже несколько тысячелетий? Неужели вы так наивны, что верите в беззаветное стремление грумов к служению отечеству на поле брани?

Сент дёрнул густой бровью, исполосованной в фиолетовые разлёты, но опять промолчал, уставившись на свои руки. Там, где светился в бликах свечей тростниковый опал. Вновь стало невыносимо больно.

– Не всё сразу, колдун… У нас есть ещё время.

Человек, снискавший столь вольную аудиенцию у императора, негромко, но довольно рассмеялся. Дробный смех рассыпавшимся бисером застучал по всем самым тёмным углам огромного парадного галл̀е.

– Итак, в прошлый раз королева Тумалы получила в подарок свой собственный перстень. Очень… гхм… экзотическим способом. Что она получит на этот раз? Ставлю остаток своей почти исчерпавшей себя жизни, это – тончайшего и прочнейшего сплава броня.

– Зачем ты спрашиваешь, если знаешь, Шон, – устало сказал император.

– Так я прав? – вайнир деланно удивился. – Это, действительно, изящная, инкрустированная драгоценными камнями, но броня?

– Она скоро понадобится королеве, – негромко, но весомо произнёс император.

– Так я и знал, – старец дурашливо всплеснул руками. – Подарок с намёком! Да нет же, с каким намёком! Прямое предупреждение…

Он всё ещё стоял, и чувствовалось, что у него очень болят ноги, но гордость не даёт попросить позволения сесть. Сент промолчал, красноречиво намекая, что разговор дальше продолжать опасно. Но Шон из вайниров, даже заметив надвигающуюся бурю, нисколько не испугался:

– Ах, ваше величество! Простите старика за чрезмерную болтовню… Мне просто скучно.

– Ты следишь за моим величеством, Шон? – уже опасно ощерился Сент, и маленький бар за колонной на всякий случай распластался на полу, хотя твёрдо знал, что находится вне поля зрения императора. – Всё гораздо лучше, чем ты представляешь. Просто скоро начинается охотничий сезон, я уже чувствую этот зуд в себе и знаю, что королева тоже подвержена весеннему гону. Ей не помешает прочная экипировка для развлечений на природе. Я стараюсь быть любезным, только и всего.