Положение хуже, чем у рабов.

– Что, не ожидал? – хохотнул легионер. – А ты думал, я на Субуре просто так оказался?

Кастулу не хватало слов, чтобы что-то ответить, так он был шокирован. Поэтому просто отрицательно помотал головой.

– Не знаю уж, по какому такому странному делу моя мамашка сразу меня не задушила, – тихим голосом сказал Аудакс. – Спасибо ей, конечно, за это, иначе б мы с тобой сейчас не болтали так мило. Я не знаю, кем она была до того, как стать проституткой. Знаю точно, что рабыней, но потом патрон дал ей вольную. Как дальше получилось – я тебе не скажу. Да и она теперь уже тоже не скажет.

– Почему? – с трудом задал вопрос Кастул.

Слова застряли в горле, говорить ему не хотелось совсем. Больше бы слушать, чтобы услышать, кем является в действительности его друг. Однако про себя Гай решил, что все равно останется с ним.

Кем бы ни был, пусть хоть сейчас откроется, что он на самом деле василиск в человеческом обличье. Плевать.

– Ее прирезали, когда мне было пятнадцать, – просто ответил Аудакс, – но я все равно недолго прожил с ней. В лупанарии жизнь нелегкая, лишний рот там не нужен. Поэтому с самого детства я был вынужден трудиться как раб, несмотря на то что свободен. Конечно, мне доставалась самая грязная работа. Лет в десять я сбежал. На Субуру, как ты понимаешь. В бараки, где встретил его.

– Кого? – спросил Кастул.

– Успокойся, – приказным тоном сказал Аудакс, видя панику на лице друга, – это не то, о чем ты думаешь. Прежде чем придумывать что-то, сперва дослушай.

Видя, что Кастул кивнул, дескать, понял, Квинт продолжил:

– Его звали Неро. На два года младше меня. Он был всегда хитер и изворотлив. Прожил среди отбросов всю свою жизнь. На этой почве мы подружились. Я старался всегда быть рядом с ним, потому что, несмотря на свою ловкость, часто Неро попадал в неприятности. Однажды ему, едва ли не при мне же, чуть не отрубили руку прямо на месте преступления, когда он стащил у лавочника часть выручки. Я его спас тогда, понимаешь? Вместе мы прожили шесть лет. Спали под открытым небом. Делили еду и скудный кров. Он был мне как брат. Я поклялся, что стану оберегать его всю жизнь.

Задумавшись, он поднял голову к небу и замолчал, глядя на звезды. Повисла пауза, длившаяся несколько минут. Но Кастул не торопил Аудакса, хотя ему очень хотелось услышать конец этой истории.

– И вот однажды, – сказал Квинт, – Неро познакомился кое с кем. И я стал ему не нужен. Я ужасно злился по этому поводу, но ничего сделать не мог. Этим кое-кем был старый, вонючий грек по имени Аргос.

Аудакс прервался, а потом, собравшись с мыслями, продолжил:

– Он жил на Палатине. Там у него вилла. Он был известным поэтом, но повадился ходить на Субуру, к нам, беднякам. Теперь я понимаю зачем. Его соблазняли мальчики. Такие, знаешь, из грязи. Как мы с Неро.

Аргос часто приходил в одну из остерий, где болтал всякую чушь про Элладу и тому подобное.

Ну и Неро купился.

Дело было зимой. Он стал часто пропадать где-то ночи напролет. Я искал его и никак не мог найти. Беспокоился, ведь произойти могло всякое. Ты же знаешь, Рим – не место для бродяжек.

И вот однажды, в одну из таких ночей, он явился к нам в барак и принес целых пять сестерциев[19]. Подумать только, мать твою, пять сестерциев! Я сперва порадовался за него.

– Славный улов, братишка, – сказал ему я и улыбнулся. Дела тогда у нас шли туго, мы были неопытные, и не часто удавалось выудить из кошельков простофиль что-то достойное.

– Да, славный. Хватит нам с тобой на неделю, – ответил мне Неро. – Мне Аргос дал.