12. Глава 12 День откровенных разговоров

Алену разбудил крик громкий и по-детски пронзительный. Она с трудом открыла глаза, увидела Мала в дверях комнаты и снова попыталась уснуть, лелея надежду, что ребенок уйдет, не получив ответа. Накрылась одеялом с головой и поймала насмешливый взгляд Зари.

– Он теперь не уйдет, – шепнула та одними губами. – Упрямый и настойчивый, как отец.

Алена прикрыла рот рукой, сдерживая смех. Никогда не видела, чтобы мать пряталась от собственного сына.

– Мама, дядьки приехали! – напомнил о себе мальчик. – Вставай!

– Какой сегодня день? – все так же шепотом спросила Заря.

– Пятнадцатое сентября, – ответила Алена, которую забавляли эти прятки. – Ой, пятнадцатый день рюена.

Подруга, казалось, не заметила ее оплошность, тут же отбросила одеяло, схватила сына в охапку, принялась щекотать и целовать. Звонкий смех Мала заставил Алену улыбнуться еще шире. Она поймала себя на мысли, что немного завидует беззаботному детству, той заботе, которой был окружен мальчик. До тринадцати лет она тоже не знала ни бед, ни разочарований, купалась в любви, как в теплом ласковом море. А потом не стало мамы...

Наконец, Мал вырвался из объятий матери и спрыгнул с кровати. Хозяйка комнаты встала, а вслед за ней и гостье пришлось последовать примеру подруги, которая проводив сына, успела надеть платье и спешно расчесывала волосы.

Хороша была девушка: высокая, стройная, хоть и не худышка. Отец называл таких "женщинами с аппетитными формами". Густая темно-русая коса, перекинутая через плечо, спускалась до пояса. Глаза серые, вечно смеющиеся, будто их обладательница не знала ни горя, ни забот. С алых губ не сходила улыбка.

– Красивая ты. Куда только парни смотрят? – спросила Алена и осеклась. Испугалась, что задела подругу за живое.

– У меня все есть: сын, родители, братья, а больше никто не нужен, – отмахнулась Заря.

Алена не стала настаивать: захочет, расскажет, а нет, так нет. Подруга сама продолжила:

– Князь с дружиной несколько дней стояли на окраине села, ждали кого-то. Нам любопытно было с девчатами, все к реке бегали посмотреть на воинов. Те к нам особо не захаживали, только по делу. На Купалу только явились. Один схватил меня за руки и потянул через костер прыгать, а после в лес.

– Заря… – протянула Алена, предчувствуя беду.

– Нравился он мне. Я сама пошла и целовала его тоже сама, да только не думала, что ему одних поцелуев будет мало. Ни мольбы, ни угрозы его не тронули. Повалил на землю, задрал подол, сказал, от меня не убудет. После встал, отряхнулся и был таков. Я поревела и домой пошла. Думала, что на том все кончилось, а потом поняла, что в тягости. Не хотела рожать, но бабка твоя отговорила, сказала, что пожалею, да поздно будет… Родители сперва допытывались, от кого понесла, потом смирились. Никому, кроме тебя, не рассказывала…

Алена не нашла слов, молча обняла подругу, гладила по голове, как маленькую. Та первой отстранилась, отвернулась, смахнув слезы, и добавила:

– Что было, то прошло, нечего его ворошить. Пойдем, с братьями познакомлю.

Улыбнулась, плечи расправила и первой вышла из комнаты. Гордая, красивая молодая женщина не сломалась, нашла в себе силы жить дальше и даже воспитывать сына. Алена восхитилась ею, но поняла вдруг, что не смогла бы так, не выдержала, хотя ее никто и пальцем не тронул.

В горнице уже хлопотала тетя Вера, расставляя вчерашние пироги, холодное мясо, ягодный взвар. За столом сидел Сур, напротив него два совершенно одинаковых парня лет четырнадцати. Хитро прищуренные глаза, выгоревшие до рыжины русые волосы делали их похожими на лисов. Оба встали со скамьи, едва увидев сестру, бросились обнимать. Заметив гостью, приосанились, будто взрослые.