Не торопясь, они вышли из леса. Алена впервые почувствовала себя неудобно, когда Егор спросил о волосах. Пришлось сказать, что случайно спалила косу, когда готовила, а не страдала от какого-то заболевания. Слышал бы Кузя, сказал, что на такой горе-хозяйке никто не женится, но девушку это едва ли волновало. Что-что, а замуж она не собиралась. Поспешила сменить тему. Спросила о здоровье Матрены, о последних новостях, но слушала невнимательно, отвлекалась и никак не могла поймать ускользающую мысль. Что-то беспокоило ее, но что именно, оставалось загадкой.

Перешли через мост, повернули направо, обогнув сжатое поле ржи, и оказались на окраине села. Егор не возражал, когда Алена отпустила его локоть, лишь печально вздохнул. Его спутница чуть замешкалась, отстала, смотрела по сторонам, впитывая новые впечатления. Казалось, все жители Нижнего Лугового собрались здесь, надев свои лучшие наряды. Мужчины и женщины постарше чинно беседовали друг с другом. Молодежь сбилась в стайки. Парни подшучивали над девушками, девушки хвалились друг перед дружкой новыми нарядами, делая вид, что не замечали внимания парней. Свежий прозрачный осенний воздух искрился от смеха. Сердце замирало от предвкушения чего-то необыкновенного, сказочного.

Найдена уверенно шла вперед. Люди расступались перед ней, многие кланялись едва ли не в пояс. Она всем кивала с улыбкой, кого-то спрашивала о здоровье, с кем-то обменивалась лишь мимолетным взглядом. Алена держалась позади, но и в свой адрес слышала слова благодарности, хотя не так много успела сделать для селян.

Заря подбежала, ухватила подругу за руку и увела в сторону. Мимо прошли двое крепких мужчин, неся на вытянутых руках сноп колосьев. Женщины, следовавшие за ними, пели песни, славя Землю-Мать, благодарили за урожай. Все от мала до велика кланялись снопу, будто живому. Поклонилась и Алена, чтобы не выделяться из присутствующих, хотя смысл происходящего оставался для нее не ясен.

Меж тем сноп водрузили на специально приготовленное возвышение, рядом положили краюху хлеба, поставили чашку с солью, словно угощение дорогому гостю. Закончив петь, женщины, а за ними и остальные присутствующие потянулись к накрытым столам.

Алена села рядом с бабушкой. Та негромко объясняла ей, что первый собранный сноп почитают в этот день как именинника, приносят ему подношения, надеясь на следующий год получить такой же хороший урожай. Он будет храниться в доме старосты до весны, а потом его снова отнесут в поле. С этой поры прекращались все работы. Земля отдыхала, как и люди, трудившиеся на ней.

– Ты зубами не щелкай, – закончила свой рассказ Найдена, – слушай да кушай.

Девушка обвела взглядом стол, не зная, с чего начать. На плоских блюдах лежали ломти черного ржаного хлеба нового урожая. В глиняных горшках томилась зайчатина с овощами. Румяные кулебяки с капустой, растегаи с рыбой, гречневые блины манили ароматом. Плотные белые и черные грузди, маслята, подберезовики так и просились в рот. Не хватало только картошки, но здесь, видимо, ее совсем не знали. Зато в достатке была пареная репа, брюква, малосольные огурцы.

Утолив голод, Алена решила перепробовать все напитки. Свекольный квас показался ей слишком странным в отличие от хлебного. Ягодный взвар[3] на вкус ощущался как кусочек лета, а глоток медовухи придал легкости. Хотелось петь и танцевать, но бдительная бабушка удержала внучку за рукав платья, заставила выпить воды, немного посидеть и только спустя полчаса отпустила.

Парни и девушки собрались в хоровод. Алена не заметила, как оказалась втянута в круговорот. Одну ее руку крепко держал черноволосый парень, назвавшийся Ратибором, вторую сжимала Заря. Она одной из последних присоединилась к танцующим, оставив сына на попечение родителей. Егор и вовсе стоял в стороне, рядом с сестрой и матерью.