Когда-то белый сарафан превратился в лохмотья. Кожа чесалась от пыли и пота. В коротких волосах девушки запутался разный лесной мусор. Алена с удовольствием поплавала бы в бассейне, но была рада и чистой горячей воде. Мочалку заменяла ветошь. Мыло пахло сосновой смолой, запах которой больше подошел бы мужчине, чем юной девушке. Им же пришлось мыть голову и поливать себя сверху из ковшика.

Закончив, Алена развернула сверток и обнаружила там бежевое длинное платье, расшитое по вороту и плечам замысловатыми узорами. Красные нити причудливо переплетались, повторяя один и тот же рисунок. Возможно, даже имели какой-то смысл, но он оставался загадкой. К наряду прилагался плетеный пояс и какая-то повязка, слишком короткая, чтобы обернуть ее вокруг талии, слишком толстая, чтобы завязать ею волосы. Впрочем, лента явно была бы лишней.

Не обнаружив ничего похожего на нижнее белье, девушка только вздохнула. Постирала свои вещи, повесила во дворе и облачилась в новую одежду. Покрутилась на месте, жалея о том, что не видит себя со стороны. Впервые пожалела, что сделала стрижку. Ей бы косу сейчас в руку толщиной, была бы, как мама, русская красавица.

– Поди сюда, – позвала травница, – дай посмотреть на тебя.

Алена зашла в дом. Внутри было жарко. Даже открытые настежь окна мало помогали. Хозяйка успела накрыть на стол и ждала, видимо, только гостью.

– Хороша! – оценила старуха. – Совсем невеста. Признают местные парни, какая у меня внучка появилась, проходу не дадут.

Алена улыбнулась. Зачем ей кто-то еще, когда дома остался Артем? Уже ради того, чтобы увидеть его снова, стоило вернуться домой. На мгновение другой образ заслонил ее любимого, но девушка обогнала его усилием воли. Если Найдена права, то не было никогда раненного незнакомца. Если же был и пропал, бросил ее одну, то и думать о нем не стоило. Пусть живет своей жизнью.

– Что мне ваши парни? Я здесь замуж выходить не собираюсь, – немного повеселев, отозвалась девушка. – Сначала закончу университет, найду хорошую работу, а там решу.

– По-нашему говоришь, а я не все понимаю, – ответила Найдена, нечаянно напомнив слова Ветра. – Белоручкой ты не кажешься, значит, мать и бабушка учили тебя, как вести хозяйство. А я научу тебя разбираться в травах, передам свое мастерство. Станешь людям помогать, без куска хлеба не останешься.

– Так вы этим зарабатываете на жизнь? А пенсию вам не платят?

– Люди приходят ко мне со своими бедами и хворями. Кому-то просто совет нужен или беседа. Смотря что болит – душа или тело. Благодарят, чем могут, – кто яиц принесет, кто овощей или молока. Бывает, и мясом угостят. У кого ничего нет, так тот добрым словом приветит. Пенсию никто не носит. Что это такое?

Алена прикусила язык, понимая, что слишком расслабилась и чуть было не выдала себя. надо быть осторожнее, особенно если кто-то из местных жителей явится в избушку травницы. Добрая старушка, казалось, не заметила ее оплошность, и девушка поспешила сменить тему разговора.

– Вот так поделитесь всем, что знаете, с посторонним человеком и ничего не попросите взамен?

– Когда доживешь до моих лет, то поймешь, как тяжело в старости остаться одной. Зверь тянется к зверю, а человек к человеку. За лесом большое село. Можешь пойти к людям, но помни, что встречают по одежке, а провожают по уму. Не всем можно верить…

– Можете не рассказывать мне об этом. Ни в этом мире, ни в других никому нельзя верить.

Не хотелось продолжать этот разговор. Алена вернулась к прерванному ужину. Рассыпчатая пшенная каша с тыквой оказалась сладкой и вкусной, напомнив о доме. Мама варила точно такую же, только масла добавляла меньше, а сама ела с молоком.