— Хорошая ты бабка, Ядвига, — тихо сказал он.

— Не бабка я тебе, — огрызнулась она, но в её глазах мелькнуло что-то тёплое. — Сколь раз повторять.

Да засмеялась своим хриплым смехом, а Светозар, закрыв глаза, почувствовал, как в груди понемногу теплеет. А старуха, продолжая крутить веретено, бормотала себе под нос что-то на непонятном языке, будто заговаривая не только нити, но и судьбы тех, кто приходил к ней за помощью.

Наутро Ядвига дозволила Светозару на улицу выйти. Там уже гонялась на перегонки с зайцем ступа. Князь, прислонившись к косяку двери, с удивлением наблюдал за этой странной картиной: деревянная колода, будто живая, носилась по двору, то и дело подпрыгивая и крутясь, словно пытаясь догнать ушастого. А заяц и не боялся её будто. Сколько было у него возможностей сбежать, он же более изворотлив. Но нет, он не убегал далеко, делал резкий разворот и обратно мчался к избе, а ступа за ним.

— Откуда он взялся? — поинтересовался Светозар, кивнув в сторону зайца.

Старуха, стоявшая рядом, пожала плечами.

— Сама приволокла. Тут Красик заходил просто, её по делу взять. А как от него возвернулась, так и этот с ней притащился. Теперича вон по двору носятся. Усю траву вытоптали, окаянные, курям пастись с гусями негде, — она сплюнула, глядя на колоду. — Лет пятьсот ему ужо, а всё как мальчишка беспортошный носится. И не стыдно ему! Не совестно! — повысила бабка голос, чтоб ступа наверняка услыхала.

Та в ответ заложила ещё один круг, подбежала к Ядвиге и, словно кошка, потерлась о неё, чуть ту с ног не свалив.

— Уйди, проклятущий! — взмахнула старуха руками, будто утей от себя отгоняя. — Пшёл прочь, кому сказано!

Светозару показалось, что он даже расслышал горестный вздох в скрипе дерева. Ему стало жалко старого лешего, вынужденного жить теперь в виде бессловесной колоды.

— Чаго расселся? — бабка ткнула его в ребро клюкой. — Пойди, что ли, баню истопи. Вон скока дров лежит неколотых, — мотнула она головой на горку чурбаков.

Князь кивнул и, поплевав на ладони, схватился за топор. Едва размахнулся, как из кучи дров донёсся скрипучий голос:

— Яжка!!! Опять ты дурака прислала какого-то меня тревожить?

От неожиданности топор выпал из рук Светозара и упал тому на ногу, заставив его вскрикнуть и запрыгать на одной ноге.

Позади раздался ехидный смех:

— Никогда не надоест смотреть, как они тебя шугаются, Лесовик.

«Вот же проклятая старуха! — пронеслось в голове князя. — Чуть на краду не лёг из-за её шуточек!»

— Да коли, коли, не бойся. Не тронет, — пообещала та и, кряхтя, пошла в избу. — А как наколешь, воды натаскай! — донеслось из дверей.

Светозар, всё ещё прихрамывая, поднял топор и с опаской посмотрел на кучу дров. Оттуда доносилось тихое ворчание.

— Ну, дядько, прости, — пробормотал князь, подходя к чурбакам. — Не я это придумал.

Он замахнулся и ударил топором по первому чурбаку. Тот раскололся с громким треском, а изнутри кучи донёсся недовольный скрип:

— Эх, Яжка, вечно ты со своими шутками…

Наколов приличную кучу дров, Светозар отнёс их к бане и, схватив вёдра, отправился к колодцу. Бабка, стоя у оконца, наблюдала за ним с едва заметной усмешкой. Князь, как и давеча Красимил, сперва камушки в колодец покидал, потом опасливо заглянул через край, кинул ведро и отбежал, держа верёвку, на которой то болталось. Лишь убедившись, что оттуда на него никто не выскочит, он принялся быстро таскать воду до бани.

Закончив и с этим, Светозар присел на лавку, утёр пот со лба. Бабка, усмехаясь, протянула ему через окно деревянную кружку с квасом. Попив, он отдышался и отправился топить баню, чтобы к ужину она была готова, как приказала старуха.