Через миг на шее Граю красовались яркие, словно нить переспелых ягод, красные бусы.

– Ой, спасибо! – малышка благодарно обняла смуглого северянина.

– Вот-вот, так ты мою дочь и подкупаешь! А потом говоришь, что она в тебе души не чает… – ревниво хмыкнул Ворон.

Граю поджала губки, но тотчас выдала:

– Неправда, я Орлеха люблю не за подарки. Он просто добрый и красивый. Я его за это люблю.

– Слыхал? – приятель Эла оскалился довольно. – Бескорыстно у нас всё, и взаимно! Скажи ему, Граю! Скажи, что я лучше всех на свете! Самый добрый и красивый, так?

То, что Ворон с Орлехом давно стали друзьями, не мешало им в шутку подтрунивать друг над другом, и вечно соревноваться, доказывая какие-то глупости. Вроде взрослые мужики, но иногда… будто пацанята зелёные. Вот и сейчас Орлех красануться захотел. Да не вышло!

Граю, конечно, ему поулыбалась, но потом, прижавшись к отцовской руке, заключила:

– Да, ты хороший… Почти  как мой папка!

Ворон захохотал, следом за ним и Орлех.

– Коне-е-е-чно! Куда мне за папкой твоим угнаться!

– Я пойду, покажу Юрану! – Граю уже сорвалась с места обратно к приятелям – бусами похвастать.

– Иди, красавица моя! – бросил вслед Эл. – Я тебя позову, как домой соберусь.

– Н-д-а-а-а, – Орлех присел на край своей повозки, провожая взглядом шуструю девчушку. – Посмотришь на вас, и вправду поверишь, что ты своё счастье нашёл.

– А я тебе что говорю! – фыркнул Ворон.

Орлех сегодня вздумал его жизни учить, и это раздражало. Безумно раздражало. Особенно то, что он был прав почти во всём.

Вот и сейчас вздохнул сочувственно, покосился.

– Да как-то иначе я себе счастье представлял, брат… Живёшь с одной, спишь с другой, любишь третью. Сердце-то натрое не рвётся?

Началось… Кто бы говорил! У самого в каждом городе по бабе, а на Ланте, которая ему двух мальчишек родила, так и не женился. Нет, он их не бросил. Денег даёт с лихвой, помогает, защищает. Но замуж её не берёт.

Препирательства вспыхнули с новой силой. Кто прав, кто не прав. У каждого своя правда. Дошли до того, что Орлех Вириян с Фамирой сравнил. Дескать, ты на свою жену, как я на сестру, смотришь. Будто она и не женщина вовсе. Так и зачем тебе такая семья?

На самое больное надавил, сукин сын! Вот умеет же!

Орлех всегда каждым словом точно в цель бил, и не со зла, вроде, но Ворон после этих разговоров поневоле задумываться начинал, крепко так задумываться.

– Тебе кажется… – угрюмо буркнул Эл, понимая, что Орлех всё равно не отвяжется.

– Уж мне, брат, можешь не рассказывать эти байки! – ухмыльнулся назойливый ялиолец. – Я видел, как у тебя зенки горели, когда ты втрескался по-настоящему. Ты на ту красотку рыжую так смотрел, что можно было костёр разжечь огнём этим в глазах твоих.  Да ты меня придушить готов был за одно только слово, за взгляд в её сторону, за мыслишку похотливую!

Ох, спасибо, дружище, что напомнил! А то так давно душу не выворачивало…

– Да уж, Орлех, дурак ты, дурак! Это ведь игра всё была… – скрипнув зубами, насмешливо бросил Эл. – Притворство.  Я же тебе уже рассказывал, что мы за нос всех водили. Между нами тогда ещё даже не было ничего…

– «Тогда ещё»? – вот что ты с ним будешь делать – везде скрытый смысл найдёт. – Так значит, потом всё-таки было?

– Орлех, отвяжись по-хорошему!  – вышел из себя Ворон.

Поднялся подхватывая один из тюков ткани… Сидят, болтают, время тратят – этак до вечера товары не перетащат в лавку.

– Эх, брат, брат! Как тебя угораздило? Такой цветочек огненный просрал! – сочувственно долетело в спину. – Сам не ам, и другому не дам, так? Хоть бы мне тогда не мешал. Да, вокруг пальца вы нас, конечно, всех обвели. Моя Фамира до сих пор этого обмана простить не может… Больно ты ей в душу запал, Ворон. Она  ведь думала – серьёзно у вас с Дэини. Никто в этом тогда не усомнился…