–  Ты чего такой?

Ответа не последовало. Но Риланн и сама поняла. Ведь она «далеко не дура».

– Она же не узнает ничего, – бросила со злым безразличием.

Непонимающий взгляд серых глаз наконец переместился на неё.

– Жена твоя, – нехотя пояснила Риланн. – Она про меня не знает и не узнает.

– Зато я знаю, – отвернулся он со вздохом.

– Ишь! Совестливый какой стал! – фыркнула Риланн, окончательно разозлившись. – Зачем тогда вообще приехал?

– Не знаю, – Ворон устало потёр лицо ладонями, посмотрел на неё искоса. – Прости меня! Запутался я совсем.

Потянулся за рубашкой…

Но Риланн мгновенно оказалась у него за спиной, повисла, обхватив за плечи.

– Да не уходи! Глупый… – теплое дыхание щекотало напряжённую шею, – я же не гоню тебя вовсе!

Он замер. А Риланн, поглаживая по волосам, перебралась в бок, заглянула в глаза.

– Рассказывай давай!

– Что? – равнодушно уточнил Эл.

– Всё рассказывай! – подбодрила она. – Выкладывай, что у тебя стряслось!

***

К Риланн он приезжал ещё не раз, и даже не два.

Благо от Сальвара до Берфеля не так уж далеко, а из дома Ворон по делам отлучался часто.

Риланн всегда была терпеливой и ласковой.

Не только в постели. Оказалось, что откровенно выговориться Ворону порой было важнее, чему унять свою похоть.

Он тогда рассказал ей, конечно, не всё, но многое. И она прекрасно понимала, что стоит за этими его визитами. Но не злилась. Или скорее делала вид, что её это не задевает.

А Ворону было совестно перед Риланн.

Но ведь она сама его привечала. Потому что в чём-то они были слишком похожи.

Если бы дома у него всё было благополучно, то он бы давно забыл дорогу в «Свиной окорок». Если бы у неё дома всё было благополучно, она давно бы отправила  на Ворона все четыре стороны. Но дома всё благополучно не было, а они отчаянно жаждали любви.

Смешно. И горько. Оба искали любовь. Но искали совсем не там, где её можно было обрести.

Он всегда приезжал с подарками и щедро подкидывал денег, но точно знал, что Риланн не поэтому ждёт и с лёгкостью примет даже с пустыми руками. Вышло так, что стали они друг другу странным утешением и поддержкой.

Риланн его ждала, всегда ждала, Эл это чувствовал. Но при этом не питала напрасных надежд.

И за это он тоже был ей благодарен. И из-за этого тоже невыносимо мучила совесть.

А ещё было стыдно перед Вириян. Хотя она ведь сама его оттолкнула. И сама ещё тогда, после его возвращения с Севера, заявила, что не будет возражать против связей на стороне.

Вот ей не нужна была любовь. Его любовь, во всяком случае, точно не нужна.

Вириян не пускала его не в постель, она не пускала его в свою душу. И это было намного обиднее, чем запрет на прикосновения  к собственной жене.

Вириян нуждалась в заботе, поддержке, защите, помощи. А уж этим Эливерт с излишком одаривал и её, и Граю. А, стало быть, повода испытывать угрызения совести перед женой, вроде как, и не было.

Повода не было, но угрызения были.

А ещё ему было совестно перед Настей. За притворные «дружеские» улыбки и тайные ненасытные взгляды, за желания, выжигающие душу, на которые он не имел права.

Подло и стыдно желать женщину своего друга. Ведь, как ни крути, проклятый рыцарь давно стал другом и соратником.

Их пути теперь пересекались не так часто. Несколько раз Рыжая с Кайлом приезжали в Сальвар. Но чаще он сам находил повод отправиться в столицу. Поводы были смешные, надуманные, но Эл ничего с собой не мог поделать.

Время от времени душа, изъеденная этой мучительной, больной любовью и гибельной тоской, начинала шептать навязчиво: «Просто увидеть, только увидеть, ну, пожалуйста! Ты же ничего не сделаешь, не скажешь, не испортишь! Она даже не поймет и не заметит. Просто увидеть! Ворон, ну… Невыносимо, невыносимо без неё!».