– Наконец-то! Нужно погрузить его в коляску и отвезти в госпиталь. Помогите мне! – засуетился граф, но Глория оборвала одним лишь непреклонным жестом.

– Сначала остановим кровь, зажмём рану. Могут быть повреждены внутренние органы, начнём двигать, сделаем только хуже.

– И что вы предлагаете? – взвился граф. – Сидеть здесь и ждать, пока Микель умрёт?!

Глория впервые услышала имя шофёра и, судя по тому, как граф его произнёс, Микелю очень повезло с хозяином. Вероятно, он служит у графа не первый год.

– Предлагаю вам довериться мне, – вздохнула, опускаясь на колени. – И пару минут помолчать.

Сунула руку под спину водителя, нащупала место ранения и содрогнулась, ощутив на пальцах тёплую кровь.

«Я обещала не вмешиваться в судьбы людей…» – обещала и обещание не сдержала. Губы быстро шевелились, читая заклинание. Нужно действовать, пока в теле теплится жизнь, пока душа не отделилась, пока сердце бьётся, пусть и слабо…

– Что вы там… – хотел бы возмутиться граф, но замолчал. То ли вспомнил о том, что просили помолчать немного, то ли побоялся, что навредит своему водителю…

Глория убрала руку и вытерла её о край накидки. Сняла с шеи прозрачный маленький пузырёк на цепочке, в котором плескалась голубая жидкость, открыла и поднесла к губам шофёра.

– Это лекарство, – предупредила и осторожно влила зелье в приоткрытый рот Микеля. Граф дёрнулся в попытке остановить, но остановился сам и лишь смиренно вздохнул.

«Эх… берегла для особых случаев… кажется, это он и есть…»

– Странное лекарство… – недоверчиво пробормотал граф, но в тёмных глазах плескалось отчаянье и чувство вины.

– Моя бабушка была знахаркой, – уклончиво отозвалась Глория и улыбнулась, когда шофёр издал глубокий жадный вдох и тихо застонал. Ага, пришёл в себя. – Теперь можно его транспортировать, – попыталась встать, но пошатнулась. Слабость настигла вполне ожидаемо, не стоило злоупотреблять силой. Ох, не стоило…

Мир перед глазами затягивала тьма. Глория хотела сказать, не волнуйтесь, но не смогла, лишь успела увидеть обеспокоенное лицо графа и то, как он поймал её за руку…

Пробуждение было обычным. Таким, какое всегда бывает после сильного магического истощения, которое нельзя было допускать, но…

Но Глория и так за один вечер нарушила не одно, а сразу несколько правил ведьмовского свода законов. Одним больше, одним меньше…

– Я вижу, что вы очнулись, – голос графа звучал натянуто и в то же время строго, словно он собрался её отчитывать.

– Какая наблюдательность… – не открывая глаз, прохрипела Глория. – Может, и воды дадите? – пришлось распахнуть веки.

Граф молча вложил в её руку холодный гранённый стакан и помог приподняться, придерживая голову и спину.

– Доктор сказал, у вас переутомление. Сидеть с моим сыном так трудно?

– Так трудно не задать вопросов? – парировала Глория, напившись. Откинулась обратно на подушку и поморщилась. Тело затекло.

– Вы дерзите? –  обескураженно поинтересовался граф.

– Что вы? – воскликнула вяло. – Я всегда такая, просто сейчас не на работе. Привыкайте.

Воцарилось молчание, давая возможность осмотреться. Сомнений не осталось, это палата для больных одного из госпиталей Лондона.

– Как Микель?

– Гм… – граф неловко кашлянул. – Доктор Стоун сказал, что ничего подобного никогда не видел. Тело Микеля, будто вытолкало пулю, края раны запеклись и стянулись, а внутренние органы не пострадали. Это ведь вы сделали? Как?

– Это всё травы, – отмахнулась Глория и, приподнявшись, выглянула в окно. Судя по всему, уже день.

– Вы спали несколько суток и вот вопрос, это действительно лишь переутомление или вы что-то от меня скрываете? – граф был настойчив, насторожен и… надоедлив.