Мать часто повторяла: «Прекрати плакать», «Прекрати переживать по пустякам», «Прекрати…». Обычные слова, которые так сильно отпечатываются в душе и оставляют глубокий след. Со временем ребёнок перестаёт обращать внимание на собственные чувства, ему становится всё равно. Безразлично. И события уже не имеют той важности, что имели раньше. Чтобы не случилось – не переживать. Как ни странно, это не делает людей счастливыми. Это делает людей чёрствыми…

– Вот мы и пришли, – произнесла Глория, отвлекая мальчишку от собственных тяжёлых дум, но кажется, за время пути, он сам немного успокоился.

… на чердак вела тёмная прямая лестница.

– Уверена, там много интересного. Тебе не любопытно? – она уже хотела отказаться от этой затеи, зачем заставлять ребёнка, если не хочет, но Марк неожиданно решительно произнёс:

– Давай уже посмотрим, что там, – и первым взялся за перила.

Дверь была заперта, но не было замка, с которым бы не справилась ведьма. Щелчок пальцев и старинная дубовая дверь поддалась с лёгким скрипом петель.

Глория вошла первой. Из круглого пыльного окна пробивался тусклый свет, на улице и так было темно из-за туч, что затянули небо, так ещё и вечерело.

– Ладно, сейчас ты увидишь настоящее волшебство, – произнесла, затаив дыхание. Глория отлично видела ящики и сундуки, сгружённые по углам, видела старое пианино, и сломанную куклу, торчащую из коробки со всяким хламом, а может старыми игрушками Марка, или самого графа. Почему нет? А может и его супруги…

Видела старинный велосипед на больших колёсах, и маленький детский, видела так много всего интересного, чего не видел Марк. Он не ведьма, ему нужен свет.

Сняла со стены канделябр, собираясь зажечь огарки свечей, и развела руки в стороны. Заклинание почти сорвалось с губ, как вдруг раздался щелчок, загудело электричество и над головой, заискрив, вспыхнула лампочка.

– Надо было просто повернуть рубильник, – не скрывая издёвки, произнёс Марк, чувствуя своё превосходство.

– Рубильник – это же скучно, – смеясь, скривилась Глория, признавая находчивость мальчишки. – Я хотела тебя удивить.

Мальчишка качнул головой, закрыл дверь и прошёл вглубь, с интересом озираясь.

– А тут не страшно, – заметил непринуждённо.

Глория поставила канделябр на покосившийся стол и заглянула в коробку с игрушками. Достала несколько тряпичных театральных кукол и надела на руки.

– Шут и прекрасная принцесса приглашают вас, дорогие друзья, на своё представление!

Марк выразил всем своим видом, что думает по поводу этой глупой затеи и отвернулся.

– Ну давай же, – протянула Глория. – Посмотри хоть немного, будет весело.

Мальчишка развернул свой детский велосипед, сел на него и приготовился слушать, мол, давай, попробуй удиви.

– Гм… – Глория прочистила горло и начала колдовать. У них же грамматика по распорядку.

Щёлкнула пальцами и куклы зажили собственной жизнью. Соскочили с её рук и принялись пританцовывать, напевая незатейливую мелодию. Глория взяла старый табурет, стряхнула с него пыль и села рядом с Марком, который с неподдельным интересом и в то же время тревогой наблюдал за развернувшимся представлением.

– Глупый-глупый шут! – веселилась принцесса. – Ничего-то ты не умеешь, только трясти бубенчиками на своём колпаке, а букв не знаешь, писать не умеешь!

– А вот и умею! – обиженно воскликнул шут и в его маленькой кукольной ручке появилось перо.

В воздухе вспыхивали письменные буквы. Они светились и мерцали, были полупрозрачными, словно сотканные из воздуха. Шут писал с ошибками, а принцесса поправляла. Периодически куклы дрались, принцесса оттаскала шута за колпак, а потом снова учила, рассказывала правила написания слов, их порядок в предложении.