– Ты прав, – усмехнулась Глория, забирая платье и, приложив его к себе, повернулась к зеркалу. – Да, голубое лучше…

Классная комната располагалась на третьем этаже особняка в самой светлой его части, мансарде. Очень уютное помещение, с выходом на крышу и окном под потолком, через которое пробивался, пусть и тусклый, но дневной свет, а доски пахли деревом и смолой…  

Марк сидел за столом для чаепитий и болтал ногой, грызя печенье, и крошки сыпались ему на брюки. Нянечки хорошо потрудились. Умыли, расчесали и одели мальчишку в белую рубашку и чёрную жилетку. Только вот…

– Ты испачкался, – произнесла Глория, заходя.

Марк вздрогнул и поспешил соскочить со стула.

– Я не хотел трогать твоё печенье, но… зачем было оставлять его здесь?!

– Печенье для тебя, а не для меня, – снисходительно улыбнулась и села за стол, расправляя складки на подоле платья. – Чтобы ты мог подкрепиться между занятиями. А теперь, приведи с себя в достойный вид, чтобы Гилберту не было за тебя стыдно перед учителем.

Ребёнок посмотрел на сидящего возле стопки книг бумажного аиста и торопливо отряхнулся. Вытер рот салфеткой, выкинул её в урну и сел за письменный стол, послушно сложив руки.

Глория улыбнулась и повернулась к двери, встречая взглядом строгую женщину средних лет. Она действительно была в сером форменном платье, а тёмные с лёгкой проседью волосы были собраны в пучок на затылке. В ненавистный пучок на затылке...

Женщина прошла к своему учительскому столу, опустила на него ридикюль, величественно раскрыла и извлекла из него пенсне.

«Дурной знак…» – Глория погрустнела и достала из сумочки вышивание. Нет, она терпеть не могла рукоделие, но гувернанткам положено заниматься полезным делом, пока у подопечного идут уроки.

– Молодой человек, вы подготовили наизусть отрывок из поэмы «Одиссея»?

… пяльцы выпали из рук.

– Простите… – пробормотала Глория, поднимая вышивку и прочистила горло. – Миссис… эм… к сожалению, вы не представились. Меня зовут, мисс Сандлер, новая няня Марка.

 – Миссис Бейтс, мисс Сандлер, – задрав острый подбородок, отчеканила мучительница. – И я настоятельно прошу вас… не отвлекать меня с этим мальчиком от занятий.

«С этим мальчиком…» – Глория на секунду прикрыла глаза и обречённо потёрла переносицу. Убрала вышивание обратно в сумку и улыбнулась притихшему Марку. Отрывок он явно не выучил, что не мудрено.

– Не буду мешать, – произнесла непринуждённо, желая досмотреть занятие до конца. Рано делать выводы. Сначала нужно прощупать почву, разобраться в ситуации…

Мальчишка недовольно насупился и, встав, неловко промямлил.

– Отрывок из поэмы «Одиссея», песнь девятая…

Глория удивлённо приподняла брови, даже бумажный аист незаметно встрепенулся. Вопреки ожиданию, Марк, пусть и нехотя, рассказал отрывок, но так это мучительно выглядело… Невозможно смотреть без жалости.

Нет, «Одиссея» бесспорно великое древнегреческое произведение, заслуживающее внимания. Но не в восемь же лет! А учить отрывки без всякой рифмы… сложно даже взрослому человеку.

Глория прониклась уважением.

– Больше чувства, – прискорбно вздохнула учительница, беря в руки длинную указку. – Вы, будто умирать собрались, молодой человек. Это же Гомер! – воскликнула с придыханием.

Мальчишка скривился и опустился обратно на стул. Взял оригами и потрогал бумажный клюв.

– Сегодня мы продолжим читать это величайшее произведение, а к следующему занятию, вы, мой мальчик, самостоятельно проведёте анализ данной поэмы. Скажите, какую главную мысль заложил Гомер в свой опус. Очень хотел поведать миру.