— Угу, — кивнул парнишка, буквально сбежав из избушки ведьмы. Я же, окинув обречённым взглядом свёртки, корзинки и бутылки, пробормотала:

— И как теперь это всё утащить…

— Мир! Мира! — окликнул меня знакомый голос, и вскоре в чуть приоткрытую дверь заглянули две любопытные морды, — ты как? Долго тебя не было, мы волновались.

— Как и обговаривали, придерживалась легенды, — хмыкнула, с трудом сдержав улыбку, так забавно выглядели две торчащие головы енота и ушастого, тяжело вздохнув, проговорила, — как теперь всё это унесём?

— Ну… утащим как-нибудь, — задумчиво протянул Говард, с грустью оглядев заваленный стол.

— Угу, а если заметят? Что скажут жители, когда увидят енота и зайца, в лапах которых свёртки? Сейчас вы как никогда нужны в своём истинном обличии, — пробормотала, отвернулась к столу, взяв самый тяжёлой мешок, где лежала мука и крупа, вновь обернулась к выходу и опять чуть не закричала.

— Ты это... Мир, нет здесь какой одежды? — пробормотал смущённый Томас, прикрывая своё, как бабка моя сказывала, срамное место. Говард, стащив висевший на стене ковш, спрятал ценное за ним, глупо улыбаясь.

— Хм… штаны были... одни, но боюсь, они вам будут малы, ещё юбки есть…

— Давай, — просипел Говард, вдруг покраснев, нравоучительным тоном пробурчал, — Мир, хватит на нас пялиться, это неприлично.

— Слушаюсь, мамочка, — истерично хихикнула, поставив на место мешок, который я всё ещё продолжала держать в своих объятиях, и поспешила к сундуку.

11. Глава 11.

— И зачем ты их расколдовала, — недовольно ворчала Фенька, появившаяся в избушке покойной ведьмы Ильзе, сразу, как только рослые парни нарядились в девиц, — теперь побегут про тебя всем рассказывать.

— Ты, Фениамина, не наговаривай на нас, — тут же взвился Томас, сердито одёрнув подол своего платья, почему-то всё норовившего задраться выше его колен, — мы, маги, слово своё держать умеем, раз обещали Мире молчать, значит, от нас никто не узнает.

— Ну-ну, время покажет, — хмыкнула Фенька и, подхватив один из самых маленьких мешков, исчезла.

— И как они так могут, — пробормотал Говард, с завистью таращась на пустое место, где только что находился фамильяр.

— Идёмте, нечего здесь торчать, — напомнил Томас, нагрузил себя баулами и мешками, рыкнул, — Говард, хватит собой любоваться, бери мешок и уходим!

— Слушай, Томас, мы не в Академии, где драться запрещено, мы в запретном лесу, я ж и настучать тебе могу, — предупреждающе зарычал бывший енот, я же меланхолично перебирала остатки трав, прикидывала, что мне потребуется пополнить в первую очередь. Запасы Мирей оскудели, настойки ведьмы Ильзе тоже почти закончились, а кроме знаний, полученных с памятью девушки, я, как выяснилось, ничего не умею. Мой опыт программирования в этом мире мне точно ничем не поможет, ну разве что вязать ещё умею, да толку, здесь своих мастериц хватает, и они куда талантливее меня.

— Мир… ты всё? Готова? — прервал мои тягостные мысли участливый голос Говарда, — идём?

— Да, уходим, пока не стемнело, — кивнула, подхватив выделенный для меня мешок, надо отметить, самый лёгкий, благодарно улыбнувшись, первой вышла на улицу и, быстро осмотревшись, проговорила, — чисто, выходим.

К лесной хижине мы добрались уже в темноте. Парни, бросив свою ношу, кто на стол, кто на табурет, бодрой рысцой рванули к сундуку за своей одеждой и так же быстро выбежали на улицу, на ходу предупредив, чтобы я не покидала дома. Наблюдать, как две широкоплечие девицы бегут к дверям, задирая колени выше пояса, было презабавно, но ещё забавнее было, когда Томас, запутавшись в собственном подоле, запнулся и едва не рухнул на пол, всё же уткнувшись носом в так вовремя подставленную Говардом спину.