Я… я чувствовала, что он не причинит мне вреда. И что я могу, ДОЛЖНА ему подчиниться. Должна доверять ему. Как тому, на кого он так похож. Как Станису.

Мне вдруг стало настолько страшно, что даже замутило.

– Простите… – забормотала я, приподнимаясь и опираясь на локоть. Зажмурилась, пытаясь остановить головокружение и тошноту…

– Что? Плохо? – в одно мгновение ректор оказался рядом со мной, на коленях, помогая мне сесть.

– Ага… – задыхаясь, я цеплялась за его плечи, как за спасительный якорь в уплывающей от меня реальности. Впрочем, этот якорь явно уплывал вместе со мной.

– Вызвать скорую? – прижимая меня к себе, Мережин, казалось, не мог решить, поднять меня или наоборот – улечься на пол вместе со мной.

– Нет, просто… затошнило. Могу испортить вам ковер… – пролепетала я, глубоко вдыхая. И вдруг поняла, что его запах – яркий и отчетливо узнаваемый – успокаивает меня… снимает и тошноту, и головокружение.

Вот только если бы я смогла подобраться к нему поближе, вдохнуть у самой шеи… Там, где начинают расти его волосы…

Руки сами по себе последовали туда, куда так хотели добраться губы… обвили шею, закопались пальцами в короткий, густой ежик на затылке… надавили… О да… вот так…

– Что ты делаешь, Гончарова? – его голос – хриплый и до странности отстраненный – донесся до меня сквозь туман похоти. А через секунду уже был у самого уха, увещевая меня «немедленно прекратить», но не удаляясь – словно одной моей силы хватало, чтобы удерживать его вопреки его воле.

И наконец я достигла цели! Вжалась носом и всем лицом в его шею – в то самое, заветно секретное место между подбородком и шеей, чуть за ухом… И боже мой, как там пахло! Сильный, мужской, почти животный запах, смешанный с ароматом одеколона… и еще чего-то неуловимого, но такого знакомого… такого родного…

Реальность вдруг исказилась, осыпалась осколками разбитого, кривого зеркала.

И я снова была там – в жестоком, мрачном, катящемся в пропасть мире, где жили люди и… не только люди.

***

– Ваше высочество… – изящно склоняется молодой, но совершенно неинтересный мне гость. И не просто гость, что заметно по многочисленным регалиям, а самый настоящий принц. Будущий альфа клана Нодшанич, присягнувшего не так давно Темнейшему, а потому отличный потенциальный кандидат на мою руку.

Я вежливо приседаю и, придерживая платье, подаю руку. И сквозь пелену вуали вижу – мои родители довольно улыбаются со своих обширных тронов. Отец даже показывает мне тайный жест рукой – договоренность, которая означает, что он одобряет этого альфу.

Я смиренно улыбаюсь. Мне все равно, за кого я выйду замуж. Ни один из присутствующих на этом пиру – а по сути смотринах – не вызывает у меня абсолютно никакого интереса.

Впрочем, чего я ожидала? Всех этих принцев и княжичей с детства воспитывает по двадцать пять нянь за раз, не считая тетушек, бабушек и мамок. Все они капризны, избалованы, напудрены, надушены и разодеты в такие дорогие меха и шелка, что напоминают скорее домашних болонок, нежели свирепых оборотней, коими задумала их природа.

То же мне альфа! Молодой человек целует мою руку сквозь перчатку и поглядывает на меня исподлобья таким лукавым взглядом, что я уже не уверена, мужского он пола или женского. Немудрено, что кланы один за другим складывают оружие перед Темнейшим, даже и не думая сражаться за свою независимость.

– Это хорошо, что у вас вуаль, – доносится сзади приглушенный голос Наставника, как всегда преисполненный насмешки. – Уверен, что ваша улыбка больше напоминает гримасу.

Я фыркаю, изображая ответное веселье.