Я втянула голову, пытаясь слиться со стулом, но это не помогло – чтобы рассмотреть, кого это там новый ректор отчитывает и кто должен быть в медпункте, народ даже повставал с дальних рядов. Меня увидели абсолютно все, находящиеся в аудитории. Все три группы потока с факультета клинической и социальной психологии.

Что ж… теперь не только в общаге про меня «жужжать будут». А если к этому еще и добавиться то, что подслушали сегодня в палате медпункта… можно смело брать академ и переводиться в другой вуз. Потому что в этом жизни мне уже не будет.

– Гончарова, у тебя еще и со слухом проблемы?

Откуда он вообще знает мою фамилию?!

Я, наконец, прокашлялась и снова обрела голос.

– Эээ… я в порядке, Станислав Романович… Перелома нет. П-просто растянула сухожилие. Пройдет за пару дней…

Ректор нахмурился.

– Это тебе в медпункте сказали? Я же просил их послать тебя на рентген и МРТ. Уже сделали? Так быстро?

– Да, – соврала я, стремительно краснея. – Все в порядке, вы н-не волнуйтесь.

Мельком оглянувшись, я заметила, что народ вокруг начал подхихикивать – меня явно записали в любимчики ректора. Этому же гаду явно было плевать, что будут думать про меня окружающие, и отставать он не собирался.

– Явишься после лекции ко мне в кабинет, Гончарова, я проведу над тобой парочку тестов. Сотрясение бывает не явное… Нужно проверить концентрацию, зрение, слух и кое-что еще...

Склонившись к кафедре и неотчетливо бормоча себе под нос, Станислав Романович принялся что-то быстро записывать на листе бумаги.

А сзади меня вполне себе отчетливо прыснули со смеху.

– Надеюсь, девственность твою он не станет проверять, – насмешливо прошептали, и в плечо мне ткнулся больно карандаш.

Узнав по голосу одногруппницу – блондинку модельной внешности Анжелку Русакову – я резко обернулась.

– Что ты несешь?! – от возмущения мне не хватало воздуха. – Ты… ты совсем рехнулась?!

Откинувшись, Анжелка насмешливо разглядывала мои налившиеся красным, как спелые яблоки, щеки.

- Ишь, как заволновалась… засмущалась… красная вся сидишь. Ну, я тебя не виню – я бы тоже поплыла… Такой мужчина, и так заботится о тебе… С чего бы это?

– Да заткнись ты! – бессильно шипела я, надеясь, что такие мысли могли прийти в голову только этой испорченной заразе. – Ты просто ненормальная! Я в него врезалась на пробежке и упала! Вот он и заботится! Боится, наверное, что я его по судам затаскаю!

– Ну-ну… – усмехнулась Анжелка, слегка качая головой. – В общем, имей в виду, Гончарова – если нужно бельишко красивое – кружевное, новое – могу продать за недорого. Мне привезли родичи в подарок, да размер не мой, маловато... А вот тебе как раз будет… хоть не опозоришься в свой первый раз.

Больше всего на свете мне хотелось вскочить и, перевернув стул, побежать в стороны двери аудитории. Но сделать я этого сейчас никак не могла. А потому, отвернувшись, закрыла глаза и просто представила себе, что я вовсе – не здесь. Что я далеко. Где-нибудь на море или в лесу… Лежу себе под пальмой или каким-нибудь гребанным баобабом и ничего этого не слышу.

Птички поют… неподалеку мягкие волны плещутся о берег…

В какой-то момент я обратила внимание, что назойливый голос Анжелки действительно стих. Вместо этого в нос мне ударил запах знакомого уже, мужского одеколона, а перед самым моим ухом громко щелкнули пальцами.

Еще глубже вжавшись в стул, я позволил себе приоткрыть один глаз. Да чтоб он провалился! Надо мной, водя одним вытянутым пальцем перед лицом, нависал Мережин.

– Следи за ним глазами! – строго приказал Мережин. – Куда он, туда и взгляд, поняла? Судя по твоей реакции, у тебя точно сотрясение, а если еще и расфокусировка, дела совсем плохи… Придется заняться тобой вплотную!