В отличие от меня, у самой Алисой всё было предельно просто. Любая проблема, любое плохое настроение решалось либо «мороженкой», либо парочкой шоколадок «вишня в ликере».

Подруга прямо на глазах расцвела.

– Офигенная идея! Сто лет не завтракала мороженкой! Только придется доковылять тебя до самой общаги, переодеться, а то потом сразу на пару… Чччерт! – так же быстро ее лицо померкло.

– Что случилось? – насторожилась я

– Да ректор же твой ненаглядный будет сегодня спич задвигать. Помнишь? Сказали явиться на пятнадцать минут раньше, и не на лекцию, а аж в главную аудиторию – там все группы потока соберут. Нету у нас времени на мороженку – дай бог переодеться успеем…

Расстроенная, Алиса помогла мне спуститься вниз по каменной лестнице. Я же, оглушенная тем, что нашего нового ректора так по-свойски и обыденно назвали «моим ненаглядным», молча ковыляла рядом. Переваривала.

Интересно, как скоро тот, кто подглядывал за мной, разнесет это прозвище по всему универу? Почему-то я была уверена, что в этом и будет состоять следующая часть эксперимента, затеянного надо мной неизвестно кем и неизвестно с какой целью.

7. Глава 6

– Добрый день! – поздоровался посвежевший, словно заново отполированный Мережин, обнаружив под снятым пальто костюм из брюк и небрежно наброшенной на рубашку жилетки.

Мое сердце сжалось в дрожащий, тревожно ноющий комок.

До самого последнего момента я надеялась, что наваждение пройдет, что, увидев этого человека в третий раз – в его официальном амплуа, на сцене аудитории – я пойму, что ошиблась, что никакого отношения наш новый ректор к моим ночным кошмарам не имеет. Уже почти уверила себя, что и имя его тут не при чем, и внешность, и даже борода – вон какая аккуратная, коротко подстриженная, словно только утром из барбершопа вышел... Ничего общего с тем клочкастым, поседевшим позорищем, что я имею несчастье лицезреть в непрекращающихся вот уже несколько месяцев снах…

Однако, чуда не случилось. «Он» – тоскливо подумала я. Он, зараза. Даже без сомнения.

– Для начала позвольте представиться, – продолжал тем временем мой мучитель. – Как вам, наверняка, уже сообщили, ваш предыдущий ректор принял предложение от кафедры психологии Московского Государственного Университета и займет должность вышедшего на пенсию завкафедрой социальной работы. Однако, осиротели вы ненадолго, так как я, в свою очередь, окончил исследование, которое вел вот уже пять лет, и освободился для административной работы…

Услышав слово «исследование», я насторожилась. Что это он исследовал? Не влияние ли запрещенных психотропов на фантазию юных психологинь?

Однако, ректор ушел от темы, как от чего-то не особо интересного, чем насторожил меня еще больше. Все остальное – изменения в нашем расписании, новые гранты и возможности обмена – я слушала в полуха, думая только где бы узнать про это его оконченное исследование.

С другой стороны, если оно оконченное, зачем ему я?

– Да нет, ерунда… – пробормотала вполголоса, качая головой.

Вряд ли это он… Просто так совпало… И вряд ли такой крупный мужчина смог бы бесшумно пристроиться за дверью и подслушивать… Что-нибудь обязательно бы скрипнуло и выдало его.

– Вы с чем-то несогласны, девушка? – знакомый до боли голос вырвал меня из задумчивости.

Я вздрогнула и подняла глаза. Тут же узнав меня, ректор выпрямился и даже слегка вздернул подбородок.

– Гончарова?! Как ты здесь оказалась? Почему не в медпункте? – взгляд его скользнул вниз, к костылю, уложенному под сиденьем, и вернулся ко мне – цепкий, сверлящий и не предвещающий ничего хорошего.