Подлый предатель, ублюдок и братоубийца, с которым мне уж точно не составит труда расправиться.

Коротко рыкнув, я приседаю… и лечу вперед, чтобы вонзить клыки мужчине в шею.

6. Глава 5

Недоумевая, как и когда оказалась на полу, я уставилась на красивую, разноцветную плитку на полу палаты. Потом перевела взгляд на сочащуюся кровь из маленькой дырочки на тыльной стороне ладони, окаймленной лохмотьями пластыря.

Я что? Упала с кровати, вырвав по дороге иглу капельницы?

Сон, из-за которого меня так сильно дернуло, медленно всплывал в памяти, и по мере восстановления его событий, глаза мои все больше и больше округлялись.

Что ж… Игнорировать то, что я постепенно схожу с ума, было уже невозможно.

– Говорила мне мама не идти учиться на психолога… – произнесла я вслух, не отрывая взгляд от особо изощренной извилины в узоре плитки. – Говорила, что можно самой стать психом, если все время копаться у кого-то в мозгах…

А уж тем более, у себя самой – добавила я уже про себя.

И дело было даже не в том, что только что я увидела продолжение событий моих предыдущих кошмаров, а в том насколько ярким и болезненно живым это продолжение было. Я знала всех тех людей, на которых охотилась во сне, знала себя – удивительную золотоволосую девушку, способную превращаться в волчицу, знала отвергнувших меня родителей, хотя сейчас, проснувшись, уже успела их забыть…

Я до сих пор ощущала в воздухе запах волчьей шкуры, в которой оказалась во сне – похожий на собачий, только ярче, сложнее, более мускусный и пронзительный…

Не думая, я поднесла к носу ладонь и понюхала. Но вместо запаха волчьей шкуры, отчетливо почувствовала запах крови – собственной, человечьей. Теперь я знала, как пахнет человек и смогу распознать этот запах даже издалека…

Внезапно этот запах донесся из-за двери, и сразу же дверь распахнулась.

– Я говорила, что слышала шум! – торжествующе заявила молодая медсестра, подбегая ко мне. – А ты – «показалось, показалось…»

Ее коллега, судя по форме, санитарка, подбежала с другой стороны. Без лишнего слова обе помогли мне подняться и усесться на кушетку.

– Ударилась? Как же это ты так… – осмотрев мой лоб, ранку на руке, медсестра обработала ее хранящимися тут же медикаментами, и хотела уже снова нацепить на меня капельницу.

– Нет! – инстинктивно вскричала я, забирая руку. – Мне уже лучше! Не нужно ничего капать.

– Но… доктор наказала… – медсестричка растерянно вертела в руках шприц. – У тебя же температура… высокая… Да и рентген надо бы сделать…

– Жаропонижающее дайте, – буркнула я, осторожно ступая на забинтованную ногу.

Все еще было больно, но мне уже не казалось, что у меня что-то сломано. Во всяком случае, прихрамывая, короткими перебежками, можно было передвигаться. Я вспомнила про тихо закрывающуюся дверь палаты перед тем, как я заснула под капельницей, и решила, что этого достаточно.

Надо уходить отсюда. И как можно быстрее.

Сказано, сделано. Не обращая внимание на уговоры медсестер – благо, напористой докторши в момент моего побега не было – я оперлась на выделенный мне костыль, дохромала до выхода из нашей маленькой поликлиники… и почти свалилась в объятия моей лучшей подруги и соседки по комнате.

– Ну, наконец-то! – Алиса обняла меня, словно не видела уже как минимум неделю и с неодобрением покачала головой. – Я тут уже час сижу! Что с тобой такого важного делали?

– В смысле? – непонимающе я нахмурилась.

– К тебе не пускали! Я уже час долблюсь – не пускают и все! То ты на УЗИ, то на рентгене, то еще где-то! Я даже не знала, что у нас тут есть УЗИ – всего-то медпункт! А еще медицину нашу ругают…