— Если это мой подарок, значит, я могу распоряжаться им, как посчитаю нужным.

— Кирти, ты его видела?! Он стоит целое состояние!

— Это неважно.

— Что ты скажешь сестре Агате?!

— Правду.

Девушки зашевелились, пытаясь поймать руку упрямой Кирти, и началась почти потасовка, в которой они не пускали ее к окну, но моя невеста добилась своего, когда выкинула из окна изящную коробочку с украшением, отчего та, конечно же, деформировалась и сломалась, а браслет с алмазами плюхнулся куда-то в кусты.

Подруги Кирти вскрикнули в один голос от ужаса, а я хохотнул себе под нос, искренне наслаждаясь тем, что видел.

— Сумасшедшая!

— Стоять!

— Цветы не трогай!

— Они-то не виноваты!

Волчицы снова боролись и пытались вырвать из рук Кирти увесистый букет, который должен был последовать за украшением и рассыпаться лепестками.

— Подожди ты! Я их в библиотеку отнесу! Ты их даже видеть не будешь, а мы хоть порадуемся красоте!

Кирти стиснула зубы, но всё-таки отступила.

Больше она не произнесла ни звука, только резко развернулась и ушла вглубь комнаты, а девушки поспешно сделали то, что говорили, — унесли цветы прочь с ее глаз.

Одна из девушек прикрыла окно, и всё стихло, а я почему-то продолжал улыбаться, ощущая, что возбуждение внутри усиливается и начинает кусать меня.

Как всё было интересно и неожиданно.

Уехал я тоже не сразу.

Еще пару часов просидел прямо на траве, растянувшись на ней в полном расслаблении и прислушиваясь к тому, что происходило за стенами гимназии, а именно в спальне девушек: как они тихо переговаривались и готовились ко сну, а затем все дружно легли и погасили свет.

Я находил Кирти по аромату ее тела, выбирая его из сотен других, и он нравился мне.

Он будоражил меня и заставлял улыбаться снова и снова, когда я вспоминал ее ярость и эту ледяную отрешенность, за которой она прятала свои эмоции.

Кто бы мог подумать, что из нежной фиалки вырастет роза с шипами.

Роза, которую с этого момента я захотел себе на полном серьезе и законных основаниях.

В тот вечер я так и не доехал до Дины.

И больше не приезжал к ней ни разу, как и ни к одной другой женщине.

Зато я часто приезжал незримым гостем в гимназию, чтобы отдохнуть душой на лоне природы и насладиться созерцанием Кирти.

Тайком.

Издалека.

Скрытый от глаз всего мира и завороженный ее душевной силой и нежностью ко всему живому одновременно.

Я познавал ее, прощупывал каждую эмоцию, впитывал ее в себя, как изысканное лакомство, найти которое уже и не мечтал.

С тех пор прошло еще шесть лет.

Шесть лет моего монашеского воздержания, которое я соблюдал ради своей невесты.

Сам не знал почему.

Просто она была настолько чистой и неискушенной, что мои грехи и пороки выглядели рядом с ней еще чернее и страшнее.

Это была моя дань серьезности моих чувств.

Моя попытка показать самому себе, что всё очень серьезно и я не отступлю от нее.

А Кирти оставалась верной себе и выбрасывала из окна все мои подарки, чем веселила и заставляла рычать от возбуждения.

Упрямая и стойкая в душе, хотя внешне она была такой миниатюрной и непривычно хрупкой, особенно для рода черных волчиц.

Единственным подарком, который она пожалела и не стала выбрасывать, стал живой цветок в горшке, но и в том была не моя заслуга, а самого цветка.

Кстати, сестра Агата была очень благодарна за мое предложение обустроить систему безопасности в гимназии, чем я занялся сразу же маниакально и скрупулезно, чтобы отныне волчицы нашего рода не были в опасности.

Единственная загвоздка заключалась в том, что работы должны были производиться в тот момент, когда девушек не было в здании, а потому необходимый монтаж длился дольше, чем я планировал.