– Буско, ты чего? – старуха удивленно посмотрела на пса и попыталась его приструнить, но псина и не думала реагировать.

– Буско, я друг, – позвала собаку по имени в надежде, что она не нападет и не покусает. Когда между нами оставалось каких-то пара метров, псина вдруг заскулила и начала прижимать голову к земле, подставляя шею и выворачивая голову в заискивающем взгляде.

– Он чует оборотней, – объяснил собачье поведение котяра, а старушка довольно прытко схватила меня за руку и поволокла к избе. А я испуганно обернулась. Здесь еще и оборотни водятся? Вот это я угодила!

– Да что ж ты еле ногами передвигаешь! – заворчала матушка Василина. – Ты к оборотням хочешь? – мы замерли перед дверью в избу, а я отрицательно замотала головой и снова испуганно посмотрела в сторону леса. Там сейчас отчетливо раздался волчий вой. И, судя по всему, эти волки-переростки в пещере и были оборотнями. И если я правильно поняла мальчишку, которого они задрали, его последние слова перед смертью были именно о них. К гадалке не ходи, именно они и хотели меня убить. А если верить коту Кеше, то именно они меня и призвали. Осталось узнать, зачем и для чего. Но думаю, я была просто овцой, которая сбежала с заклания. И теперь эти машины для убийства ищут свою жертву. – Если не хочешь, чтобы они тебя забрали, сиди как мышь. И чтоб ни звука! – старуха схватила что-то из корзинки, которую я только заметила, и начала шустро бегать вокруг домика. Котяра при этом зажал в зубах связку трав и начал кружить вокруг меня.

– Это перебьет твой запах, – объяснил кот свои действия, всучивая мне в руки связку трав из своих зубов. К нам вернулась матушка Василина и, схватив меня за руку, утащила в избу.

– Кеша, запутай следы! – скомандовала она и захлопнула дверь. – Садись в подпол и молчи! – старуха открыла люк, и я, осторожно ступая, спустилась в погребок. Здесь пахло травами и отчего-то дегтем. А может, мне так показалось. Я села на сундучок и прижала колени к груди, испуганно прислушалась.

Сверху сперва было тихо, только слышна шаркающая походка старушки, а затем и котяра что-то у нее спрашивал, и она что-то отвечала. Слов разобрать было невозможно. А потом начался такой грохот, шум, топот, что на меня посыпалась пыль и песок сверху, а я забилась в уголочек и забыла, как дышать.

– Ведьма! – услышала я громкое обращение. Затем был такой рык, что у меня все внутри задрожало от страха. Удивительно, но голос старухи не дрогнул, она отвечала так же, как и разговаривала с Кешей. Не громче, не тише. Вот же выдержка у бабки. Я восхищенно покачала головой.

– Лапы убрал! Мяяяя-у! – это уже Кеша верещит на кого-то. Затем слышно было, как этот кто-то шипит от боли. Видать, котяра оказал сопротивление.

– Ну-ка, прекратили громить мне избу! – вот сейчас я разобрала голос матушки Василины, которая, видимо, возмутилась не меньше Кеши на какие-то действия незнакомцев. И не побоялась же прикрикнуть? Я все больше и больше восхищалась пожилой женщиной.

Разговор уже принял другой тон, и, судя по звукам, сверху двигали стулья. Может, за стол сели? Я от любопытства и нетерпения ерзала и грызла ногти, хотя вообще-то еще в школе избавилась от этой пагубной привычки. Отдернула руки от лица и постаралась успокоиться. Сколько длилось это все наверху – не знаю, но я устала сидеть. Тело затекло и ныло. Я легла на сундук и свернулась калачиком, подсунув под голову свой мешок, и уснула. Не планировала спать, но усталость взяла свое, и я засопела.

Разбудил меня Кеша, который вышагивал у меня перед лицом, щекоча меня своим пушистым хвостом. Открыла я глаза в самый неподходящий момент, когда он повернулся ко мне задом, и мне открылся не совсем презентабельный вид кота сзади.